— Надо заманить их на склон, мой добрый господин! — воскликнул Эйлвард: у него от радости загорелись глаза. — Еще пять сотен ярдов, и мы с ними на равных. Не медлите, не подпускайте их ближе полета стрелы, пока не придет наш черед.
Найджел весь дрожал от нетерпения, держа руку на рукояти меча и глядя на приближающихся стрелков. Но тут он вспомнил слова Чандоса о том, что холодная голова воину нужнее, чем горячее сердце. Эйлвард говорит дело. Найджел повернул Поммерса, и под насмешки и улюлюканье, доносившиеся сзади, два товарища начали рысью подниматься на безлюдную возвышенность. Лучники перешли на бег, а их предводитель завопил еще пронзительнее, замахал руками еще сильнее. Эйлвард то и дело оглядывался.
— Еще чуть дальше! Еще немного, — бормотал он. — Ветер дует в их сторону, а эти дураки забыли, что у меня стрелы летят на пятьдесят шагов дальше, чем у них. Теперь, добрый господин, прошу вас, подержите минутку лошадей: мое оружие сегодня полезней вашего. Они еще поплачут, прежде чем снова укроются в лесу.
Он соскочил с лошади, одновременно двинул рукой и коленом и набросил тетиву на верхнюю зарубку мощного боевого лука. Потом мгновенно положил стрелу в ложе и насадил наконечник; из-за стрелы его зоркие голубые глаза под нахмуренными бровями горели недобрым огнем. Широко расставив крепкие ноги, прочно упершись в землю, он всем телом налег на лук. Когда он натянул белую хорошо навощенную тетиву, левая рука его неподвижно застыла, как деревянная, а правая образовала мощную дугу из напряженных мускулов: он являл собой столь устрашающее зрелище, что цепь наступавших стрелков на миг дрогнула и замерла на месте. Двое-трое пустили стрелы, но те тяжело полетели против лобового ветра и скользнули по земле, не долетев до цели на несколько десятков шагов. Только один, невысокий кривоногий крепыш, наделенный, видимо, огромной физической силой, быстро выбежал вперед и так натянул тетиву, что его стрела впилась в землю у самых ног Эйлварда.
— Это Черный Уилл из Линчмира, — сказал лучник. — Мы с ним не раз состязались, и я-то знаю, что никому другому на всех Суррейских болотах не сделать такого выстрела. Надеюсь, Уилл, ты исповедался и причастился: я ведь давно тебя знаю, и не хотел бы брать грех на душу.
С этими словами он поднял лук, и тетива издала низкий, глубокий, мелодичный звук. Эйлвард, опершись на лук, внимательно следил за быстрым полетом стрелы, которая плавно неслась по ветру.
