- Спасибо, - говорю. - Мы завтра позвоним.
- Как же вы позвоните? А номер телефона? Она телефон оставила, запишите.
- Ее телефон у меня есть. Я Олегу позвоню.
- А, - очень разочарованно, ей хотелось бы еще разузнать.
Забавно. В чужой стране, и вдруг дама из Берлина. Забыл спросить у Светки, куда моя попутчица собирается писать. Скорее всего, на их адрес. До востребования навряд ли.
В свое время меня занимал вопрос, могу ли я, советский моряк, отправить по почте письмо. Из Италии в Португалию или из Португалии в Мелитополь. Особист не удивился.
- Зачем тебе? - говорит.
И сам думаю, зачем. В Португалии никого, в Мелитополе тем более.
- Я передумал, - говорю. - А в принципе?
- В принципе, - отвечает, - не советую. - И тушует. Мы с ним в пинг-понг на крытой палубе играли.
Бегу за шариком, спрашиваю:
- Почему?
Видел же в Генуе желтый ящик с рожком. Главное, чтоб из своих никто не кладанул. Обратный адрес: "Дженова, Бернадо-Бреа". Пусть ищут. И отослать в Новую Каховку.
- Есть правила поведения моряка за границей, - чекист бьет крученый. - Слышал?
Слышал, но не читал. Когда нас вечером не выпускали в Рио на карнавал, помпа ссылался на эти правила. Объяснил, что с наступлением темноты увольнения на берег запрещены. Креолки, наверное, думали, что мы боимся темноты. Есть дети, которым на ночь оставляют свет. Одну такую пугливую девочку везли в моем купе.
Она нормально выспалась, а у меня разыгралась бессонница.
Получать за границей письма намного безопаснее, чем отправлять. В Генуе на судно почту приносил один и тот же сотрудник консульства. В бумажном мешке. Я сразу не шел, ждал, пока рассортируют по службам. Приходишь в каюту после вахты, а они уже лежат, простенькие. Адрес обычный: "Италия. Генеральное консульство СССР, т-х...". Круглый женский почерк волновал так же, как и запахи.
Много было разговоров о том, что письма читают. Мотормен на спор написал в деревню Чмаровку, что особист сожительствует со старшей официанткой. Потом протрезвел и испугался. Бутылку он выиграл, но долго переживал, почему не вызывают к помпе. Думал, уже следят, и теннисный стол обходил стороной.
Виктор уже вернулся. Опять движение какое-то, авторазговоры, советы. Хозяин велосипеда еле держится на ногах.
- Ты, Витя, как та баба, - подначивает Павлик. - Ей говорят: "Та гони ты чоловика". А она: "Я бы прогнала, а вдруг он не вернется?".
- Надо подумать, - говорит Виктор.
- Эрих же сказал, что она четыре года простояла. Брать надо.
