».
Варис провёл его сквозь туннели, но они не перемолвились ни словом, пока не добрались до Черноводной, где Тирион одержал великую победу и оставил половину носа. Здесь карлик повернулся к евнуху и тоном, которым человек обычно говорит о том, что уколол себе палец, сообщил:
– Я убил отца.
Хозяин шептунов был одет в побитую молью грубую коричневую рясу с капюшоном, скрывавшим гладкие толстые щеки и круглую лысую голову.
– Лучше б вы не поднимались по той лестнице, – укоризненно заметил он.
– Куда отправляются шлюхи. – Тирион предупреждал отца не произносить при нём этого слова.
«Если б я не выстрелил, он бы увидел, что это лишь пустые угрозы. Он вырвал бы у меня арбалет, как вырвал из моих рук Тишу. Отец уже поднимался на ноги, когда я его застрелил».
– Шаю я тоже убил, – признался он Варису.
– Вы знали, кем она была.
– Да. Но я не знал, кем был он.
Варис хихикнул:
– А теперь знаете.
«Нужно было прикончить и евнуха тоже». Чуть больше крови на руках, чуть меньше – какая разница? Тирион не мог сказать точно, что удержало его руку с кинжалом. Только не признательность. Варис спас его от палача, но только потому, что на него нажал Джейме. «Джейме... нет, лучше о нём не думать».
Вместо этого он нашарил полный мех с вином и присосался к нему, словно к женской груди. Красная кислятина потекла по подбородку, пропитав и без того испачканную тунику – ту самую, в которой он сидел в камере. Палуба под ногами качалась. Когда Тирион попытался встать, она убежала из-под ног куда-то в сторону, и он больно треснулся о переборку. «Или это шторм, – дошло до него, – или же я напился сильнее, чем думал». Его стошнило вином, и некоторое время он валялся в луже, размышляя, не утонет ли корабль.
«Это так ты мне мстишь, отец? Всевышний Отец назначил тебя своей десницей?»
– Такова плата отцеубийце, – произнёс он, прислушиваясь к завывавшему снаружи ветру.
Не справедливо топить юнгу, капитана и всю остальную команду за грехи карлика, но когда боги поступали справедливо? И обступившая со всех сторон темнота жадно поглотила его.
Когда карлик очнулся вновь, голова разламывалась на части. Корабль совершал какие-то резкие круговые манёвры, хотя капитан утверждал, что они прибыли в порт. Тирион попросил его говорить потише. Здоровенный лысый матрос схватил Тириона под мышку, и, не обращая внимания на его слабые брыкания, потащил в трюм, где поджидала пустая винная бочка – низкая, маленькая и тесная даже для карлика. Всё, на что оказался способен Тирион, это обмочиться. Его запихнули в бочку вниз головой так, что колени оказались возле ушей. Обрубок носа невыносимо чесался, но руки были прижаты к телу так сильно, что он не мог даже пошевелиться, чтобы его почесать.
