Пока Андрея не слишком волновала висящая над ним ответственность за бомбардировщик. Ведь до встречи с ним еще надо было долететь. А между тем Лямин больше всего опасался, что его посадят на «Як», который он ни разу не пилотировал. Но оказалось, что в штрафном полку есть только четыре дефицитных истребителя «Як-1», которые закреплены за Нефедовым, его заместителем и их ведомыми. Остальной авиапарк части составляли сильно потрепанные «чайки» и «ишачки».[25] Для Лямина так и осталось загадкой, зачем командир спрашивал его об умении пилотировать истребитель Яковлева.
Андрею предстояло идти в бой на «ишачке» с бортовым номером «3». При встрече с ним пожилой механик самолета повел себя так, будто это Лямин нес персональную ответственность за то, что прежний пилот «тройки» стал жертвой особиста. Техник сухо доложил новичку о готовности машины к боевому вылету. При этом он хмуро глядел летчику в пуговицу воротника гимнастерки. Приняв доклад, Лямин подошел к незнакомому ястребку, пытаясь угадать в его облике знаки удачи или беды. У каждого самолета — свои нрав и судьба. Одна машина, даже получив серьезные повреждения, на последнем издыхании мотора вынесет своего пилота из ада боя. А другая — скапотирует[26] на ровном месте.
Еще когда Андрей расписывался в кабинете следователя под согласием не покидать машину над вражеской территорией, он решил для себя, что отныне не будет брать в полет парашют. «Если самолет загорится, спикирую на немецкую колонну или батарею, но в плен не попаду». — твердо решил Лямин. Перспектива явиться причиной несчастий близких людей пугала его намного больше, чем возможность смерти.
Чтобы не так жестко было сидеть на тонком дюралюминиевом кресле,[27] Лямин попросил механика накидать на сиденье каких-нибудь тряпок или чехлов. Технарь равнодушно, не задавая вопросов, выполнил его просьбу. Он пристегнул Андрея ремнями к креслу и принялся тщательно протирать стекло «фонаря»,[28] чтобы на нем не было заметно точек, которые летчик в воздухе мог ошибочно принять за приближающиеся вражеские самолеты.
Неожиданно к самолету Лямина подошел командир. Техник сразу спрыгнул с крыла ему навстречу. Он что-то быстро сообщил капитану.
— А ну-ка, самурай, вылазь! — крикнул Нефедов Лямину. — Это тебе не гроб, а боевая машина.
Командир крепким матом обложил Андрея и потребовал, чтобы он немедленно надел парашют. Дождавшись, пока Лямин выполнит его приказание, капитан быстро оглянулся по сторонам и понизил голос почти до шепота:
