Сегодня Флетчер пришел в полдень. Доктор Морли и Рэнди Стил уже ждали его. Сенатор приветствовал доктора и Хранителя рукопожатием, привычно сел в кресло с подголовником.
— Как вы себя чувствуете, мистер Флетчер? — осведомился Морли.
— Спасибо, доктор, в общем терпимо. Легко отдал бы новую машину за рюмку коньяку, но раз вы говорите — нельзя, значит — нельзя.
— Когда закончим, я подарю вам две бутылки «Курву-азье», если мистер Стил оплатит счет… А сейчас расслабьтесь, думайте о чем-нибудь приятном, но не слишком возбуждающем…
— О футболе можно?
— Можно, но без столкновений и травм, — разрешил доктор, набрал в шприц прозрачной жидкости и сделал внутривенную инъекцию. По телу Флетчера разлилось умиротворяющее тепло, кресло стало самым комфортабельным в мире, кабинет — шедевром уюта, а доктор — наилучшим собеседником из всех когда-либо встреченных сенатором в жизни.
Морли включил компьютер, подвинул монитор ближе к Флетчеру. На экране появился красный кружок, он вспыхивал и гас в монотонном ритме.
— Смотрите сюда, мистер Флетчер. — Отеческий голос Морли достигал отдаленных закоулков сознания сенатора. — У вас все получается великолепно, и сейчас мы пойдем дальше. Как по-вашему, какой нынче год? Не отвечайте, вы этого знать не можете. Ведь правда, не знаете?
Флетчер и не прилагал усилий к тому, чтобы вспомнить. Он сразу и безоговорочно поверил доктору: год ему неизвестен, а раз так, зачем же голову ломать?
— Не знаю, — отрешенно согласился он.
— И это вполне естественно, — продолжал Морли. — Вы находитесь вне времени и пространства и поэтому с легкостью можете попасть куда захотите. Красный кружок на экране поведет вас. Смотрите на него. Сейчас я скажу вам, какой год. Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой, правда?
— Да, — сказал Флетчер, удивляясь, как же он сам не сообразил, что год именно шестьдесят восьмой. О том, что десять секунд назад никакого года вовсе не было, он уже забыл.
— Девятнадцатое июня, — уточнил доктор. — Где вы? Расскажите мне, что вы видите.
Морли плавно нажал клавишу записи магнитофона. Рэн-ди Стил невольно подался вперед.
— Я в джунглях, — заговорил сенатор негромко, размеренно. — Очень жарко, странный запах в воздухе. Деревня, много хижин и много мертвых вьетнамцев. Со мной лейтенант Мортон, сержант Линде…
— Вы видите человека в белом комбинезоне?
— Нет… Теперь да… Он лежит на земле, ему плохо, он умирает.
— Он хочет что-то сказать вам. Это очень важно для него, это его предсмертные слова, его завещание. Только вы можете понять и запомнить. Что вы делаете?
