С двух боков пещеры, напротив друг друга, разместились Посейдон и Аид. Они церемонно отстранялись от свадебного пиршества. Владыка морей с женой Амфитридой возлежали в светящейся зеленью раковине с выпуклым днищем. Аид и Персефона восседали в двугорбой пещерке, сверкавшей изнутри чернотой. От этого кожа Персефоны, дочери Деметры, притягивала взоры особенной белизной.
В центральной части пещеры - ряды столов для остальных приглашенных. Количество рядов не поддавалось счету. И не потому, что не сосчитать, а оттого, что число гостей в любой момент могло прирасти.
Чем ближе к тронам олимпийцев, тем больше за столами богов. Чем дальше - тем чаще герои. Впрочем, и между богами, и между героями - множество нимф, наяд и нереид, поскольку смертных женщин здесь были единицы.
И наконец, там, где пещера закруглялась плавно, там, где должна была бы располагаться воздушная перемычка между двумя мирами и где в яйце положено трепыхаться возможному зародышу, то есть довольно далеко напротив богов-олимпийцев, устроились жених и невеста. За отдельным столом, как на островке, отстраняясь и от общего застолья. Справа, рядом с Фетидой Гефест, слева, рядом с Пелеем - дед его кентавр Хирон.
Троны олимпийцев все были заняты, кроме одного. Услужливый Гермес стоял около Геры с брачным факелом в руках.
Было чинно и тихо, и стало еще тише, когда плавно поднялась Гера.
- Вставай и ты, - мысленно, чтобы никто другой не услышал, передала она Зевсу, - если я - посаженая мать, то ты - посаженый отец.
- Вот как, - тоже мысленно капризно ответил ей владыка всего, - тогда я, скорее, посаженый осел.
Однако поднялся. И даже, неожиданно для себя, с полным благоволением. Роскошный мягкий свет и свадьба, как обрамленная теплым небесным молоком, еще не смешавшимся с винными парами, располагали к дружелюбию.
Гера приняла из рук Гермеса брачный факел, подержала его над собой и отпустила. Выскользнув из ладоней великой богини, он поплыл над застольем и завис на середине него.
- Твое слово, - как и перед этим, неслышно для других обратилась Гера к мужу.
- Дети мои, - обратился всецарь к собравшимся и не без значения уточнил. - Я имею в виду и смертных, и бессмертных, всех... Ибо кто вам всем отец? Вот так-то... Хотя что касается смертных детей моих, я могу вызвать к себе любого и после его ухода из земных долин... Могу. Мало вы об этом знаете, да и не вашего ума такое дело. Я имею в виду земных детей, меньших наших... Однако не только... Так вот, сегодня событие, какого больше никогда не будет... А кто из вас может сказать, чем все это кончится?
