Так вот, в Марафоне, который открывает дорогу в леса, Тезею разъяснили: Афидны, именуемые малолюдными не только потому, что там жителей, действительно, относительно немного, но и оттого, что на душу каждого приходится несчитанное количество деревьев, весьма миролюбивы. Не варвары какие-нибудь. И вождь их, Афидн, тоже не злой. Хотя и со странностями: сильно ученый. Может быть, правда, именно поэтому Афидн старается поддерживать хорошие отношения и с марафонцами с этой стороны, и с фессалийцами с той, где леса временно кончаются и снова открываются более свободные пространства. До других лесов, которые ведут, и впрямь, неведомо куда. И может быть, нигде не кончаются... Да уж, для греков куда более предпочтительно море со всеми его опасностями. Они, греки, и в море стремятся оттого, что там ни лесов, ни гор. Глазей - куда хочешь. Пусть и на саму опасность.
В свою очередь, и марафонцы хорошо относились к жителям Афидн. Да и почему к ним хорошо не относиться, когда наблуждаешься по лесам и вдруг выходишь к мирному жилью. Как не обрадоваться...
Молодые афиняне с Тезеем тоже испытали подобное, когда выехали из леса на обширное пространство между разбегающимися в разные стороны стенами деревьев и увидели ближе к себе выложенные из крупных тесаных камней стены Афидн и выглядывающие из-за них верхушки построек.
...Через некоторое время омытые и умащенные в гладкостенных купальнях афиднянками, благоухая, расположились тезеевцы перед домом здешнего владыки. На земле были расстелены полотнища плотной толстой ткани, сверх нее - хорошо выработанные шкуры животных, самих гостей одели в тонкие женственные хитоны, прикрытые косматой шерсти покрывалами. Громко гогоча, гости играли в кости.
- Такая плотная наша ткань, что масла не впитывает... - похвасталась одна из юных прислужниц. - Почти не впитывает, - поправилась она.
- Значит, пятна все-таки остаются, - весело уточнил Пилий.
- Если за все хвататься, не омыв рук, так они везде останутся, отчеканила словоохотливая молодая афиднянка.
- Не скажи, - вмешался в разговор Мусей, - тебя, красавица, прихватишь, кожица порозовеет, а потом все сойдет.
- Мужчинам вообще все сходит, - оставила за собой последнее слово лесная нимфа.
Но вот и к парадному пиршеству было все готово. Гости поднялись в покои Афидна, миновали небольшую статую Гекаты, хранительницы дома в ночные часы. Не медной, не из глины вылепленной, а деревянной, вырезанной грубовато, словно в прадедовские времена. Статуя тоже напомнила о лесной стороне, до которой добрались афиняне, как и колода Аполлона уличного - дневного покровителя дома, которую афиняне видели, еще подходя к усадьбе. Если бы эта колода не стояла близ жилища вождя афиднян, ее можно было бы принять за изображение какого хочешь бога, Гермеса, например, особенно если поставить такую колоду на развилке дорог.
