Афганец | страница 15



Громадное красное солнце лежало на зубчатой верхушке скалы, словно нанизанное на нее, по-прежнему, как и днем, излучая доменный жар. Но от резких, контрастных теней уже струилась сырая прохлада — значит, наступал вечер.

— Привал, — сказал Оборин.

Я сделал еще несколько шагов, поднимаясь к Оборину на узкий гранитный выступ, и, сдерживая себя, медленно сел рядом с ним.

Маленький гарнизон, казалось, лежал прямо под подошвами моих ботинок. Зеленое пятнышко озера, белые кубики переодевалок кемпинга, серая полоска шоссе напоминали мультипликационную декорацию. Еще были различимы и люди. Правда, разобрать, кто есть кто, с такой высоты было невозможно, но наверняка за ротой сейчас следили и угрюмый часовой у шлагбаума, и лейтенант Железко, которому Оборин приказал все время быть на связи.

— Паша, — спросил я, всматриваясь в далекую горную гряду. — Отсюда видна Черная Щель?

Оборин покачал головой, встал, повернулся лицом к вершине и, рисуя в воздухе воображаемую черту, сказал:

— Если выйти к тому красному хребту, то по нему часа за два можно добраться к Черной Щели. Мы туда ходим на блокирование.

— Значит, это рядом?

— Рядом — не рядом, но по горам все же ближе, чем по шоссе.

Я тоже встал, тряхнул на себе снаряжение и пошел вверх.

— Не торопись, — сказал Оборин.

Я ничего не ответил.

Чем ближе мы подходили к вершине, тем больше дробилась она на отдельные валуны, казавшиеся снизу единым целым, теряла очертания и растворялась среди хаоса гигантских глыб. Ни озера, ни белых кубиков на его берегу, ни шоссе уже не было видно, и повсюду, куда хватало взгляда, громоздились залитые закатными лучами призрачные горы.

Я не заметил, как закончился подъем. Оборин, шедший впереди, ступил на ровную площадку, оглянулся и пошел по тропе влево, глядя под ноги. Вскоре нагнулся, что-то поднял и махнул мне рукой.

— Смотри, — сказал он, показывая мне кусок тонкой, как волос, медной проволоки. Мы не ошиблись, час назад здесь кто-то прошел.

— Товарищ капитан, здесь следы! — Оба Латкиных сидели на корточках, разглядывая отпечатки рифленой подошвы. — И не один человек, а целая группа.

— Ты думаешь, это банда? — спросил я.

Оборин пожал плечами, оглядывая скалы.

— Не знаю, старина, не знаю. Но вряд ли пастухи.

— Сколько, ты говоришь, ходу от Черной Щели до этого места?

— Часа два.

— А за час можно дойти?

Оборин понял, о чем я думал.

— Ну, если только бегом.

— Прекрасно, — ответил я и полез за сигаретой. — Замечательно!