Хотя Талмуд является итогом многовековой аналитической работы, принято цитировать его в настоящем времени: "Абайе говорит…", "Рава говорит…". В этом обычае выражена убежденность в том, что Талмуд — не просто свод мнений мудрецов древности и что судить о нем как о памятнике далекого прошлого неверно. Талмудисты, правда, соотносят личности мудрецов с периодами, в которые они жили (и выяснение такого рода является одним из элементов самого изучения), однако о подобных различиях говорится только тогда, когда необходимо, и слова эти не носят оценочного характера. Создатели Талмуда представляли себе время не в виде беспрерывного потока, бесследно стирающего прошлое, но как живую и развивающуюся сущность, в которой настоящее и будущее неразрывно связаны с никогда не умирающим прошедшим. В этом процессе развития одни элементы уже застыли в устойчивой форме, тогда как другие, соприкасаясь с настоящим, пока еще гибки и изменчивы, но весьпроцесс как таковой возможен только потому, что каждый, даже самый древний, казалось бы, застывший элемент сохраняет жизненную активность и играет свою роль в бесконечном, самообновляющемся общем труде созидания.
Вера в непрерывное творческое самообновление мира объясняет также, почему во всех талмудических дебатах главную роль играет вопрошающее сомнение. В определенной мере весь Талмуд построен на вопросах и ответах, и даже там, где вопрос непоставлен прямо, он лежит в основе каждого утверждения. Одиниз самых древних методов изучения Талмуда состоит в том, чтолюбое высказывание рассматривается как ответ и по нему реконструируется соответствующий вопрос. И не случайно Талмуд содержит такое количество вопросительных слов, начиная с простого "почему?", направленного на то, чтобы удовлетворить обычное любопытство, и кончая фундаментальным "может ли быть, что…", ставящим под сомнение самые основы обсуждаемой проблемы. Талмуд различает тончайшие оттенки вопросов — принципиальные и частные, по существу и по мелочам. Любой вопрос позволителен и желателен, и чем больше вопросов — темлучше. Высказывание сомнений не только разрешается, но и поощряется: на этом построен сам Талмуд, на этом построено иего изучение. Ни один вопрос не считается неподходящим, некорректным, если он касается обсуждаемой темы и содействуетее раскрытию. Как только ученик усвоил некие основы, от него уже ждут, что он начнет задавать вопросы и выказывать сомнения. Талмуд, вероятно, единственная в мировой культуре священная книга, которая позволяет и даже призывает сомневаться в любом своем утверждении. Но эта особенность означает также, что Талмуд нельзя познать извне. Уникальныйхарактер этой книги обрекает любое ее внешнее описание на неизбежную поверхностность.
