— Ни на кого, — твердо повторил Майк. — Я действую на собственный страх и риск.
— На собственный страх и риск, а? — с любопытством повторил Бренн. — Это просто глупо, Эррол; у вас практически нет и одного шанса. Что вам нужно от Хартли?
— Неужели вы не догадываетесь? Вам непонятно?
Он понимал, что угроза убить его — не пустые слова, и мозг его лихорадочно работал, несмотря на то, что боль в плече уже стала такой сильной, что мысли его начали путаться. Он понимал, что тот, другой, пришел к ошибочному выводу относительно его деятельности, и теперь единственное, что ему оставалось, — это попытаться дать уклончивые ответы, в надежде на то, что удастся получить таким образом ту информацию, которая сейчас была ему необходима. Имя Мандино ему никогда раньше не приходилось слышать. Единственное, что ему стало ясно, — его подозревают в попытке получить какую-то информацию от Хартли. Даже эти скудные сведения могли бы очень пригодиться Крэйгу, если он, Майк, сумеет выпутаться из создавшейся ситуации. Хорошо было бы, если бы мужчина вынул руку из кармана.
— Догадаться, конечно, я могу, — сказал Бренн, — только я не уверен, что могу вам верить. Мне никогда раньше не приходилось слышать, чтобы вы были причастны к этому делу. Впервые на вас обратили внимание, когда вы вдруг стали увиваться за Джулией Хартли, — меня всегда интересуют люди, которые вдруг начинают заниматься ею! — Он засмеялся неприятным смехом. — Кто это приезжал к Хартли вчера вечером?
— Мне кажется, доктор.
— Вам кажется?
— Сэр Бэзил внезапно заболел, — сказал Майк. — Они не смогли связаться со своим домашним врачом и потому послали за другим. Я не знаю его имени. Я не настолько близок к этой семье.
— Судя по тому успеху, который вы имеете у Джулии, я бы сказал, что вы там многого можете добиться, — сказал Бренн. — Я мог бы воспользоваться услугами такого человека, как вы, который умеет устраивать свои дела. Все равно у вас сейчас нет ни малейших шансов, работаете ли вы на себя лично или на Мандино. Сколько он платит вам?
— Я никогда в жизни не слышал о Мандино, говорю вам.
— Я начинаю вам верить, — сказал Бренн. — Сколько вам приносит ваше дело? Тысячи две в год?
— Примерно так, — ответил Майк, совершенно ошеломленный. Боль теперь терзала все его тело, становилась совершенно невыносимой. Он чуть было не заскрипел зубами, но подавил это желание, не желая показывать, как ему плохо.
— Я буду платить вам ровно две тысячи в год, — сказал Бренн.
