— Дети хотят что-то сказать. — Она слегка подтолкнула локтем Итана, а тот Майкла и Роберта.
— Спасибо вам, — в один голос сказали они!
— Пожалуйста, дети. — Сомертон снова сел.
Дети побежали внутрь дома, слышно было, как лаял щенок. Элизабет задержалась. — Это щедрый жест, милорд, — произнесла она.
Уилл наблюдал, как Сомертон внимательно осмотрел Элизабет. Что-то похожее на ревность шевельнулось в нем. Сомертон был повесой с репутацией распутника. Хотя чем лучше повел себя он сам, занимаясь с ней любовью на диване?..
— Леди Элизабет, это новое платье? — спросил Сомертон.
— Нет, милорд.
Сомертон дотер подбородок.
— Вы уверены? Сегодня вы выглядите не так, как обычно. — И быстро добавил: — Гораздо лучше.
Элизабет перевела взгляд на Уилла.
— Спасибо, милорд. Я оставляю вас.
Сомертон усмехнулся:
— До сих пор не понимаю, почему она так и не вышла замуж.
На этот раз Уилл не сомневался относительно охвативших его чувств.
— Возможно, она не нашла достойного мужчину.
Сомертон откинулся на кресле.
— Любой достойный мужчина в состоянии влюбить в себя женщину. Нужно только немного поухаживать. — Он выпил свое виски и встал. — Прощайте, Кендал. Пусть щенок приносит вам радость.
— Прощайте, Сомертон.
— Я решил поехать завтра на бал к графине. Давно не танцевал с хорошенькой женщиной.
Не Элизабет ли он имел в виду? Шельмец ушел так быстро, что Уилл не смог расспросить его ни о чем.
Элизабет терпеливо ждала, пока горничная возилась над ее прической, Сьюзен украшала ее волосы маленькими фиалками, которые были в тон ее шелковому платью. Сидя перед зеркалом, Элизабет думала об Уилле. После вчерашнего, которое теперь представлялось ей громадной ошибкой, она избегала его.
Однако каждой женщине раз в жизни позволено совершить ошибку; Уилл был ее большой ошибкой.
Что с ней случилось? Позволить ему все в музыкальной комнате при свете дня!
Она могла бы остановить его, но не остановила. Не захотела остановить его. В глубине души она знала, что сама спровоцировала его. Она целовала его, развязала его платок, прижималась к нему, как потаскушка.
Да, только вот весь день она думала над тем, не потому ли она уступила, что хотела заставить его остаться в Англии. Неужели она в действительности манипулировала им? Она сжала кулачки. Тогда она ужасная особа.
Ничего другого не приходило ей в голову. Она его не любит. Его общество она находила достаточно приятным, но это не любовь. Хотя ее сердце начинало усиленно биться при виде его, это страсть. Ее мать предупреждала об этой напасти.
