Сердце бешено стучало в ее груди.
— Я уже сказала, что к вам это никакого отношения не имеет. Теперь извините меня, мне нужно идти собирать вещи.
Его губы сложились в высокомерную улыбку.
— Вы никуда не пойдете, пока не скажете мне правды.
Он привлек ее еще ближе, теперь она ощутила исходившие от него запахи.
— О Боже, от вас пахнет виски и дешевыми женщинами, — сказала она, отпрянув от него.
— Не думаю, что любая из тех женщин стоит дешево.
Элизабет от удивления раскрыла рот:
— Вы… вы…
Больше она ничего не смогла произнести. Что она могла сказать мужчине, который только что возвратился из борделя?..
— Вы были правы насчет дурного влияния Сомертона, — с коротким смешком заявил Уилл.
— Из чего следует, что вы были с ним.
— Так о чем это мы? — спросил он. — Ах да, почему вы ночью оказались в моей спальне? — Он снова потянул ее к себе. — Не то чтобы я был против, но вам следовало бы предупредить меня.
Он привлек ее к себе на грудь.
— Должен признаться, я недооценивал вас, Элизабет.
— Как это понять? — Она оказалась так близко к нему, что если бы захотела поцеловать его, ей бы это легко удалось — его губы были в нескольких дюймах, от ее губ. И вот беда, ей хотелось поцеловать его.
— Я не понимал, что, вы относитесь к тому типу женщин, которые способны прийти в спальню мужчины, — сказал он и прильнул к ее губам.
Этот вечерний поцелуй оказался куда более чувственным, чем дневной. Его губы не отрывались от ее губ до тех пор, пока они не приоткрылись. Она наслаждалась его дыханием с привкусом виски, его язык зажег огонь, который добрался до ее лона. Его руки потянулись к завязкам ее халатика и развязали тугой узел. Он распахнул халатик, под которым оказалась легкая рубашка из хлопчатобумажной материи.
На миг он отодвинулся, чтобы лучше видеть. Ее соски затвердели, превратились в тугие пики, которые отзывались на его прикосновения. Он со стоном поцеловал ее крепче. Его рука легла на ее грудь, большой палец поглаживал сосок. Горячая влага заливала ее. Бедра заходили у его бедер в вечном ритуале.
Она нежно застонала, когда его палец продолжил сладостную муку. Он просунул руки ей за спину, прижимая ее к своей груди.
Она знала, что ей следует оторваться от его пьянящего тела. Но вместо этого обхватила его за шею и вжала в него свои выпирающие груди. Ей хотелось, чтобы он снова трогал ее там. Хуже, ей хотелось, чтобы он трогал и другие места на ее теле.
Как могло то, что — она знала это — было плохим, ощущаться как чудесное? Этот мужчина совсем не подходил ей. Но тогда почему ей хотелось ощущать его прикосновения? О Боже, она превращается в распутницу. Ей передалось влияние ее подруг.
