Он пока не намекал на то, что ей придется покинуть дом, раз уж он здесь поселился. Но ей надо знать, каковы действительные намерения Уильяма, пусть она и не настоящая дочь герцога, репутация семьи для нее много значит.
Она не может позволить ему разрушить ее.
Элизабет отодвинула чашку с недопитым шоколадом и кусочек поджаренного хлеба и вышла из комнаты с намерением поговорить с ним начистоту. Обойдя несколько комнат, она нашла его в кабинете, он сидел за старинным столом.
Уильям бросил на нее взгляд и пробормотал:
— Доброе утро.
Элизабет ухватилась за кожаное кресло, оказавшееся перед ней. Он принял ванну и побрился. Этот мужчина был необычайно красив. Пусть его каштановые волосы были длиннее, чем требовала мода, чисто выбритое лицо обнаружило сильную челюсть и маленькую ямочку на подбородке. Даже нос у него был превосходен. Длинный и чуть искривленный, как если бы он когда-то был сломан.
— Могу я чем-то помочь? — резко спросил он.
Элизабет покраснела.
— Извините. Сегодня вы выглядите по-другому.
Улыбка тронула его губы.
— Как и вы, прошлой ночью.
Элизабет еще больше покраснела.
— Надеюсь, вы отыскали свою спальню.
— Разумеется. Вы пришли узнать, отыскал ли я свою комнату?
— Нет. Я хотела поговорить с вами о том, что вы сказали вчера.
Он спокойно смотрел, как она поднялась, намереваясь занять место напротив него.
— Вы не измените моего решения.
— Но почему?
Он выпустил из руки перо, и оно упало на конторские книги, лежавшие перед ним.
— О чем вы?
— Почему вы хотите продать все, что можете? Почему хотите отказаться от земель, поместий, арендаторов и титула? — Этот человек представления не имеет об истории, если считает, что можно все бросить, не подумав, как его поступки скажутся на других.
— Мои соображения вас не касаются. — Он медленно отпил кофе и снова уставился на нее.
— Понимаю. Вы, разумеется, знаете, что не сможете продать три имения из полученного вами наследства.
Он прищурился.
— Вы сообщили мне об этом вчера. Я никогда не понимал этого архаического порядка наследования, когда земля переходит только к старейшему в роде.
— Все очень просто, — сказала Элизабет. — Смысл в том, что земля всегда остается в семье. Человек не может продать все и ничего не оставить наследнику.
— Однако единственным значимым лицом в этой системе является старший в роде мужчина. Остальным достается лишь небольшое содержание. — Уилл снова потянулся за кофе.
— В данном случае это не столь важно, потому что в семье никогда не рождалось много мальчиков. Геральдической палате пришлось углубиться в прошлое на пять поколений, чтобы обнаружить принадлежность вашего отца к этой семье.
