В этом его ошибка: эти люди, и в этом-то они уверены, стоят над любым законом. Они не чувствуют неудобства или угрызений совести, нарушая общепринятые нормы, совершая поступки, которые принято считать отвратительными. Напротив, они считают, что закон предназначен для простых людей, тот же, кто достиг духовной вершины, свободен от него.
Часто эту идею иллюстрируют аллегорией из игры в шашки: каждая из них может двигаться только вперед и не более чем на одну клетку. Но, достигнув края доски, шашка, превратившись в дамку, обретает абсолютную свободу: право двигаться во всех направлениях и на любое расстояние. Подобное правило есть и в шахматах: пешка идет только вперед, переходя с поля на поле. Но на последней горизонтали она может стать ферзем, ладьей или слоном. Так мистик, дойдя до последней черты, считает себя свободным от любых ограничений.
Исключением из этого правила во все времена был еврейский мистицизм. Он не только не антагонистичен еврейскому фундаментализму, но, возможно, — одна из сильнейших его опор. Фундаментализму, понимаемому как желание воспринимать слова и идеи буквально, в их прямом и простом смысле. Дело в том, что изначально еврейский мистицизм — кабала и хасидизм — пошел по пути, отличному от всех остальных, и идет по нему до сих пор. Еврейский мистик не только соблюдает закон, но его мистицизм всегда служит созданию новых законов или устрожению существующих. Если читать новые или относительно новые еврейские книги по религиозному законодательству, то можно увидеть, что влияние кабалы на законы — это добавление новых деталей и форм, но ни в коем случае не ломка действующего закона.
Почему мистицизм везде, где он встречается — от греческих мистерий до практики современных гуру, — пренебрегает законом и только в иудаизме этого нет? Разумеется, широко известно, что евреи — люди странные, этим можно объяснить любое отклонение от универсальных правил, но у уникального свойства еврейской мистики — освящении Закона — есть иное объяснение.
Ответ в том, что само понятие Закон у евреев не соответствует общепринятому. Около двух тысяч лет назад Иосиф Флавий пытался познакомить с еврейством просвещенную элиту Рима. Среди прочего, он пытался описать еврейскую систему правления. Он пишет так: мы — не аристократия, не демократия, не теократия. Не найдя подходящего термина, создает новый: номократия — то есть власть Закона. Верховным правителем страны был не царь, не первосвященник и не народное собрание, а Закон. Были Храм и первосвященник, был царь и органы управления, но все это — и Служение, и Власть — подчинялось Закону.
