чувства.
Последняя мысль поразила Джека.
Ему даже захотелось немедленно разбудить Эбби, встать перед ней на колени и
попросить ее выйти за него замуж. Если
бы этого было достаточно, чтобы удержать ее здесь, убедить не возвращаться в
Чикаго, он бы так и сделал. А что, если
хорошо поразмыслить, женитьба на Эбби - не такая уж плохая идея. Однако Джек
боялся, что она сочтет его сумасшедшим,
ведь их знакомство длится всего три дня. Это слишком мало, по мнению
благоразумных людей, чтобы принять одно из
самых важных решений в жизни.
Но в глубине души Джек был уверен, что все будет так, как он задумал.
Странно, но он почувствовал это там, на берегу,
когда Эбби стояла на коленях в мокром песке и он увидел ее встревоженное лицо.
Но разве кого-нибудь убедишь фразой: "Я это чувствую"? Между тем большинство
своих действий Джек основывал
именно на чувстве, потому что уже увидел, куда порой заводят людей долгие
благоразумные размышления.
Джек разглядывал лицо Эбби в неверном свете каминного пламени: его блики
играли на ее нежных скулах, отбрасывали
на щеки длинные тени густых ресниц. Она казалась ему той самой принцессой из
книги волшебных сказок, которую читала
ему мать, потому что в сущности Джек был настоящим романтиком.
Сейчас единственная проблема состояла в том, как убедить Эбби, что они
предназначены друг для друга и что ей на роду
написано остаться в этом приморском городке и стать тем единственным человеком,
которого он мечтал бы нанять шеф-
поваром в свой ресторан. И единственной женщиной, с которой желал бы соединить
свою жизнь.
Заложив руки за голову, Джек уставился в потолок и вздохнул. Чтобы убедить
Эбби, у него оставалось всего шесть дней,
притом четыре из них она проведет вне поля его зрения.
Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Эбби вошла в свой номер. Она
хотела сначала проверить, как там Йода с
Каллистой, но, издали заметив, что подружки, прижавшись друг к другу, мирно спят
в облюбованном кресле у окна, сняла
трубку.
- Ну как там, все наконец готово к открытию симпозиума? - через две тысячи
миль прогремел в трубке бас дядюшки
Пэта, едва она успела произнести "Алло?".
- Да, - ответила Эбби.
Однако правда состояла в том, что она никогда еще не была так близка к тому,
чтобы все бросить. Если Эбби вообще
была способна "прогулять" что-то в своей жизни, то это был именно юридический
симпозиум, которым она с превеликой
радостью пожертвовала бы в пользу шоколадного фестиваля и общества Джека. Но как
