— Вот освоим Ф-22 в валовом производстве, и жизнь на заводе пойдет гораздо лучше, спокойнее.
Как я ни пытался узнать, каковы его планы освоения в производстве пушки Ф-22, он всякий раз уклонялся от прямого ответа, хотя это был поистине животрепещущий вопрос»*.
В конце июля 1937 г. Грабина выписали из больницы. У него был еще бюллетень на две недели, но на следующий день Василий Гаврилович поехал в КБ.
«Вошел в свой кабинет, в нем работал мой заместитель [Павел Иванович Костин. — А. Ш.]. На радостное мое приветствие он ответил сдержанно и тут же снова сел за мой стол, а я остался посреди комнаты! Очень странно! На его лице не было не только радости, не было даже простого радушия. Я спросил, как идут дела с пушкой Ф-22.
— Ничего, идут.
Что с ним случилось? Пошел к директору доложить о своем возвращении. Дунаев сидел, уткнувшись в какую-то бумажку. На нем была ладно сшитая гимнастерка из зеленовато-серого габардина. В тридцатые годы почти все руко
| * Грабин В.Г. Оружие победы. С. 205. |
водящие работники носили полувоенные костюмы, хромовые сапоги и гимнастерки из хорошего материала с широким кожаным ремнем.
Таков был стиль эпохи.
Остановившись возле стола, я поздоровался. Дунаев, не отрываясь от бумажки, кивнул головой и механическим движением руки указал в сторону кресла.
Вот так прием, ничего себе! Я продолжал стоять.
— Что скажете? — наконец произнес Дунаев своим странным голосом.
Я доложил, что прибыл из больницы и приступаю к исполнению своих обязанностей.
Молчание.
— А где вы намерены работать?
— Как где? В КБ.
Опять молчание. Директор собирался с мыслями. И собрался:
— На должность начальника КБ я назначил бывшего вашего заместителя.
— Чем вызвано мое отстранение? — спросил я как можно спокойнее.
— Вы мне совершенно не подходите. И вообще, на заводе вы не нужны.
— Но мы не работали вместе ни одного дня. Как вы определили, что я непригоден и совершенно вам не подхожу?
— Это уж позвольте мне, как директору, знать! — Дунаев привстал, одергивая на животе габардиновую гимнастерку. — В своих действиях я не обязан перед вами отчитываться. Я здесь хозяин, а не вы.
— То, что вы сказали, не может служить доказательством моей непригодности как начальника КБ. И к тому же мне непонятно, что означает “вы мне совершенно не подходите”.
— Еще раз вам говорю — вы совершенно мне не нужны, и нечего допытываться, почему да зачем.
Он уже не говорил, а кричал.
— Можете уходить и оформлять расчет, мое решение твердо, и никто не заставит его изменить! — Дунаев опять привстал, одергивая гимнастерку.
