— А зачем ты переправлял это на Запад?
— Хотел подстраховаться. Когда Леонид, мой друг и соратник, заболел, я стал искать возможность устроить себе на Западе своего рода страховку. И как всегда, попади эти материалы в чужие руки, для меня это было бы катастрофой. Но они пропали. А теперь я их снова нашел. Они в Лондоне.
— И все эти семь лет вы тихо и спокойно сидели?
— Ну нет! Но до недавнего времени они были недосягаемы и для заказчиков Бринэма. Они лежали на 800‑метровой глубине, на дне моря у американского побережья.
— Ну, ты даешь!
Тальков рассмеялся и встал. Он закурил новую сигарету и стал ходить взад и вперед от окна к столу.
— Вначале я шаг за шагом отслеживал все обстоятельства самыми окольными путями. Бринэм, видимо, догадывался, что в Базеле он урвал чрезвычайно дорогой товар. Он явно решил сделать бизнес, собственный бизнес, и отправил кофр не в Англию, а в Америку. Во время шторма в апреле 1977 года яхта, на которой находился кофр, затонула у американского побережья. Глубина большая, ее не стали поднимать. Официально Бринэм и не мог ничего предпринять, так как дело весьма секретное. А одновременно за ним следил и заказчик, желавший получить микропленку. Поэтому Бринэм залег. Заказчик, видимо, перестал выслеживать его на предмет выяснения — где спрятана микропленка, зачем делать работу, которую Бринэм и так сделал бы в своих личных интересах. Но это все домыслы, так как я не знал, кто является заказчиком. Во всяком случае, несколько месяцев назад группа водолазов, ныряльщиков стала пытаться поднять со дна золотые и серебряные сокровища испанского галеона. Сегодня я получил подтверждение, что на этом месте действительно лежит испанский галеон, однако он не мог иметь на борту никаких сокровищ. Зато яхта лежит поблизости. Я с минуты на минуту ожидаю фотографию Бринэма, запечатлевшую его на борту экспедиционного судна — насколько я знаю, это будет его первая у нас фотография… У меня от такого длинного рассказа во рту пересохло. Ты выпьешь со мною чаю?
Хофманн кивнул. Новости явно лишили его дара речи. Тальков снял трубку белого телефона и заказал два стакана чая. Пока ждали чай, оба молчали. Потом его принесли, и оба, также молча, стали пить. Затем вошел Гурбаткин и положил Талькову на стол фотографию. Тальков внимательно изучил ее и протянул Хофманну. Это было явное увеличение фрагмента какой-то фотографии. На ней был изображен человек, поднимающийся из трюма корабля. Можно было различить лишь голову — голова маленькая, характерные черты лица, глубокие складки, седые волосы, повязка на левом глазу и небольшой шрам над правым. Тальков снова сел за письменный стол.
