Наконец гравикар достиг одного из магистральных тоннелей и помчался по ровной прямой, всё больше увеличивая скорость. Только сейчас Шанкар соизволил сообщить нам кое-что конкретное:
– Общая протяжённость коммуникаций Катакомб составляет более трёхсот тысяч километров. Полной их схемы нет ни у кого. Ещё при строительстве было решено разделить их на отдельные автономные сектора, чтобы при потере одного из них можно было немедленно изолировать его, не подвергая опасности другие. Сейчас у каждого сектора есть свой куратор, который располагает его детальной схемой и обладает доступом в соседние сектора. Мне, как члену высшего руководства Сопротивления, известно несколько больше. Я знаю общее расположение всех секторов, но без конкретных деталей, а также контролирую часть магистральных тоннелей между городами – как, например, этот. Катакомбы под крупными мегаполисами, как вам должно быть понятно, обнаружить практически невозможно ни с помощью эхолокаторов, ни другими средствами, из-за наличия множества других подземных коммуникаций. Во всех же остальных местах они проложены на гораздо большей глубине, вплоть до гранитного, а порой и базальтового слоя, и тут уж любые эхолокаторы или аэрокосмические съёмки бесполезны.
– Сейчас мы на какой глубине? – спросил я.
– Почти двадцать километров. Поэтому кабина гравикара герметична и в ней работают кондиционеры – снаружи, мягко говоря, жарковато и душновато. Хотя Вы этого не заметили, но, спускаясь сюда, мы миновали несколько шлюзов, призванных оградить так называемую «поверхностную» часть Катакомб от не слишком комфортных условий глубинной их части.
– Впечатляет, впечатляет, – пробормотал Агаттияр. – Это просто рай для партизан… Кстати, гуру, твоё кодовое имя «Эй-второй» означает, что ты второе лицо в руководстве?
– Да.
– Спрашивать, кто такой «Эй-первый», полагаю, нет смысла?
– Пока что не сто́ит. Но, думаю, ты с ним ещё встретишься.
– А кто такой Ар-Ти… как там его номер? Насколько я понял, он живёт, вернее, жил недалеко от меня.
– Он и работал недалеко от тебя. Даже в самой непосредственной близости. Его зовут Арчибальд Ортега.
– Арчи?! – поражённо воскликнул Агаттияр. – О, боги! Арчи…
– Да, именно он, – подтвердил Шанкар. – Твой юный гений. Для тебя он тот, кем был для меня ты. И, небось, он называет тебя «гуру».
Затем старик повернулся к Рашели:
– Дорогая моя, я всё это время думал о твоём фильме. Я до сих пор потрясён, я… впрочем, оставим эмоции. Ты дочь великого и мужественного народа, и в твоём лице я склоняю перед ним голову. Вот только одного я не могу понять: как вам удалось выстоять все эти годы? Как выдерживает ваша экономика столь длительное состояние войны?
