дивное. Вот он удел желанный. Лёлику праздник: бас поплотнел, помощнел, туману поднапустил. С такой колонкой в ансамбль к Пугачевой возьмут не глядя, на стадионе запросто можно лабать, только мощи подваливай. Дерьматина вот пока нет, но и так стоит, хлебца не просит.
Рано-рано два барана постучали в ворота. По кабацкому времени это на зорьке — около девяти. Первую пару мы стабильно спим: недоспал — день пропал, да и ложимся в лучшем случае не раньше часа ночи, а то и вообще… Дело-то молодое.
Баран молотил не то что за двоих — за всю отару. То Минька прискакал на страусиных ногах. Так твою через эдак, а вставать надо — замок, если кто дома, снаружи не откроешь — техника!
— Сдурел что ли, дверь ломаешь? Еще лыбится. Ты у меня поспишь как-нибудь.
Минька дверь — чик! на три оборота. Банку холодного чая в один пристой паленой лошадью — хлоп! Рубаха — до пупа, взгляд дикий, грудь молодецкая ходуном-паровозом, с лица сбледнувши.
— «Динамо» тоже бежит? — спросил я, обратно заваливаясь.
— Все бегут, — получил ответ с мутной улыбочкой.
— А дверь чего закрыл? Сейчас Лёлик должен за мной зайти, — зевнул я. — Уж больно ты встревоженный. Поди сифон на конец подхватил? — с надеждой в голосе спрашиваю.
— Подожди. Посижу спокойненько.
— Ну, сиди, — повернулся я на бочок — хоть минутку прихватить. — Сиди, коль охота.
Задремал, но спросонья слышу — бормочет себе под нос, посуду на столе переставляя:
— Есть Бог на свете. Есть-есть.
— Бога нет, но есть удача, — возразил я в стенку дурацкой фразой из дурацкого фильма.
— Мне сегодня повезло. Ой, повезло, Серый. Так повезло, что я свечку пойду поставлю.
— Ну-ну, расскажи-ка расскажи своё интересное кино, — ответил я, не поворачиваясь.
— Помнишь ту козу замужнюю из «Кулинарии»?
— Ну.
— Так ты выдру помнишь эту?
— Помню, помню. Я тебе уже сказал, что — помню.
— Всю дорогу она меня к себе на хату таскала.
— Ну и что?
— В общагу, говорит, ни за какие пироги — меня, мол, полгорода знает. Ее, то есть. А не меня.
— Ну и что? — незаинтересованно прошептал я, эка удивил — но это было уже во сне, это мне уже снилось, а когда я выпутался из сонной липкой паутины, Минька уже далеко заехал:
— … кончает, как фонтан на ВДНХ, аж по ногам у ней бежит. Но злоебучая, — осудил он. — Такая ненасытная, я те скажу, не отстанет. Кусаться будет, придуряться — любым путем вынудит, а план выполнил — и становится радостно на душе у бойца, — хохочет, стерва довольная. Ты спишь что ли?
