- Иоанн, ты совершенно обезумел! - с ужасом воскликнула Вера Николаевна, вбегая в комнату и затыкая уши мизинцами.
- Это я популярно объясняю, что такое "Поэма экстаза" Скрябина, - сухо сказал Бунин, устремив на меня пронзительный взгляд. - А вы, конечно, в восторге от "новой музыки", как и подобает молодому современному поэту, поклоннику Достоевского и Леонида Андреева?
- Я никогда не слышал симфонических вещей Скрябина, но фортепьянные мне очень нравятся, - сказал я, желая быть независимым. (Я даже собирался писать рассказ, где главное действующее лицо играет Прелюдию Скрябина...)
Но, взглянув на Бунина, на ядовитое выражение его геморроидального лица, неуверенно добавил:
- Но, конечно, можно, чтобы мой герой играл Грига...
- А может быть, Чайковского? - спросил Бунин с непонятной интонацией.
- Можно, конечно, и Чайковского, - сказал я.
- Вот-вот, - как-то вскользь радостным голосом бросил Бунин. - Григ или Чайковский, грустная природа Левитана, мягкий юмор Чехова... Героиня, разумеется, бывшая актриса. Желтые листья. Одиночество. Акварельные краски...
И вдруг неожиданно:
- Андерсена любите?
- Н... да.
- Я так и предполагал. Вера, оказывается, он любит Андерсена. Теперь пошла мода на Андерсена. Или даже на Александра Грина. Так вот, когда будете писать свой рассказ, то, кроме Грига, Чайковского, Левитана и Чехова, не забудьте Андерсена: упомяните бедного оловянного солдатика, обуглившуюся бумажную розу или что-нибудь подобное, если удастся, присоедините к этому какого-нибудь гриновского капитана с трубкой и пинтой персиковой настойки и успех у интеллигентных провинциальных дам среднего возраста обеспечен. О нет, вы напрасно улыбаетесь, милостивый государь. Именно эти дамы поклонницы Грина и Грига - делают писателю славу, создают репутацию романтика, почти классика. Поверьте травленому литературному волку. Вы еще меня вспомянете не раз. Ах, - вдруг сказал он без всякой видимой связи, - да в этом ли дело? Самое главное - научиться писать просто.
- Вы ли пишете не просто? - воскликнул я.
- Нет, не то. Не так. А совсем, понимаете ли, совсем, совсем просто. Уж чтобы проще некуда! Существительное, глагол, точка, ну - может быть! - самое необходимое придаточное предложение, по-детски ясное. Как басня. Как молитва. Как сказка. Случилось соловью да шум их прилететь. Ворона видит сыр, ворону сыр пленил. А может быть, и так: "Сказка о Козе".
И начал как-то зловеще, таинственно, глухо:
