— Поэтому ты выбрала облигации, выпущенные государством, в качестве страховки?
— Да, мне показалось, что с ними будет меньше риска.
— Но и прибыль, получаемая с них, гораздо ниже.
Вообще-то он не обязан ее консультировать. Но Бретт ничего не мог с собой поделать, это было сильнее его. Иногда ему казалось, что он уже родился со знанием фондовой биржи, рынка, котировок ценных бумаг. Эти навыки были у него в крови. Как профессионал, он не мог допустить, чтобы кто-то из близких ему людей потерял на капиталовложении.
— Не стоит так корить себя, тебе только двадцать два, — сказал Бретт.
— Мне исполнилось двадцать три четвертого июля.
Невероятно, но он даже не знает, когда она родилась. Впрочем, скорее всего, ей тоже не известен день его рождения. И при этом у них будет общий ребенок!
— В любом случае, у тебя вся жизнь впереди. Со временем ты научишься прекрасно разбираться в таких делах.
— Со временем, когда-нибудь, — передразнила его Лорел. — Я устала от неопределенности. Я хочу спокойной, устроенной жизни.
Если бы это было так просто. Несмотря на то, что между ними было только десять лет разницы, Бретт чувствовал себя рядом с Лорел глубоким стариком. Она казалась такой неопытной, такой беззащитной.
Я ничем не лучше ее отца, вдруг подумал Бретт. Вместо того, чтобы помочь ей адаптироваться в этой жизни, стать более самостоятельной, я, наоборот, стараюсь убедить ее в том, что она не способна позаботиться о себе и поэтому ей лучше стать моей женой. Но что еще остается делать? Для них брак — единственное приемлемое решение. Другие варианты Бретт даже не рассматривал: его ребенку нужен нормальный дом, семья.
— Знаешь, порой я очень жалею о том, что нельзя оказаться в прошлом и все исправить, — пробормотала Лорел.
— Ты не единственная, кто этого хочет.
— Как? Ты тоже?
— Да, я тоже.
Интересно, когда их беседа успела принять такой откровенный характер? Бретт не был любителем разговоров по душам. Даже со своим давним другом Генри Давенпортом он предпочитал не откровенничать.
— К сожалению, нам не дано изменить прошлое.
— Я знаю, прошлое — есть прошлое, — Лорел нежно погладила живот, — к тому же настоящее для меня сейчас гораздо важнее.
— И для меня.
