Д а ш а. Надежда есть?
С е л я в и н а. Если крепкое сердце, тогда возможно. Но если... Во всяком случае, операцию делает сам Константин Константинович. Подождите, я схожу.
Д а ш а. Вы придете, когда кончится?
С е л я в и н а. Да, да, конечно! Успокойтесь, возьмите себя в руки.
Д а ш а. Вы тогда... скажете?
С е л я в и н а. Я скажу. (Уходит.)
III
Те же, без Селявиной.
Д а ш а. Зоя, пойми...
З о я. Это ужасно.
Д а ш а. Что же делать? Что же мне теперь делать? Который час?
З о я. Без четверти четыре.
Д а ш а. Я сойду с ума.
З о я. Ну, давай дальше.
Д а ш а. Что?
З о я. Садись. Пиши. "Номер 797. Старшина Шевцов Никита Власович. Гимнастерка, шаровары, пояс, кружка, ложка, фляжка..."
Д а ш а (автоматически). "Кружка, ложка, фляжка..." (Кладет голову на руки.)
З о я. Ну, что же ты?
Д а ш а. Ничего. Сейчас. (Вытирает слезы.) Ну, кто там следующий?
З о я. "Номер 798. Сержант Родионов Борис Васильевич. Гимнастерка, шаровары, сапоги..."
Д а ш а. "Шаровары, сапоги..." (Вскакивает.) Зоя! Там...
З о я. Что? Что ты увидела?
Д а ш а. Там... (Смотрит на стеклянную перегородку, где в сильном электрическом свете иногда двигаются тени людей и носилки.) Нет. Ничего. Мне показалось... Давай дальше.
З о я. "Часы-браслет, компас, планшет, ложка, кружка, фляжка..."
Д а ш а (автоматически). "Ложка, кружка, фляжка..." Зоя, если он... Если только он... Он должен жить. Ты понимаешь - должен! Стой! Тише! (Смотрит на перегородку.) Везут из операционной.
З о я. Я ничего не вижу.
Д а ш а. Я тебе говорю - везут. Я слышу. Видишь? (За стеклом медленно движутся тени носилок, людей.) Это он. Его везут.
З о я. Тише!
Дверь медленно открывается.
IV
Входит Селявина. Пауза.
Д а ш а. Скажите...
С е л я в и н а. Сердце крепкое.
Д а ш а (бросается к ней). Антонина Васильевна! Родненькая! Да? Скажите, я хочу слышать... Да?
С е л я в и н а. Да.
Д а ш а. Жив?
С е л я в и н а. Жив. Но ногу ампутировали.
З о я. Какое несчастье!
Д а ш а. Что ты! Это ничего. Это совершенно ничего не значит! Главное он жив. Зоечка, Антонина Васильевна... Вы понимаете это - жив! Он жив! Я сейчас же... (Порывисто бросается к двери.)
С е л я в и н а. Подождите. Сначала успокойтесь. Не забывайте, что он еще не пришел в сознание. У него очень, очень тяжелое положение. Может быть, он будет в бессознательном состоянии еще долго, несколько дней. Ему нужен полный покой, абсолютная тишина...
Д а ш а. Тишина? Да? Антонина Васильевна, вы видите? Я совсем спокойна. Я пойду. Можно?
