– Гостиничные номера возбуждают меня, – сказала Дженнифер. – А тебя?
Он помотал головой.
– Не особенно.
– Ладно. Возможно, этот возбудит, – сказала она. После чего встала, подошла и села на кровать рядом с ним. Взяла его руку и положила себе на грудь – надежно прикрытую блузкой и лифчиком, мягкую и теплую. Хорошую в своем роде.
– Дженнифер… – проговорил он, но она прикрыла ему рот ладонью.
– Ты мне нравишься, Рэй, – сказала она. – Очень нравишься. Я ничего подобного раньше не делала. Я хочу, чтобы ты знал. Но мне кажется, сейчас я должна сделать это. Ты такой… сдержанный. Такой… я не знаю… отчужденный. Мне приходится проявлять инициативу.
С этого момента события стали развиваться быстро, и Рэй принимал участие в происходящем, но одновременно словно смотрел на все со стороны, глазами мальчика на картине над кроватью. Они начали раздеваться и наконец разделись догола. Тело у нее оказалось лучше, чем он предполагал: полнее, соблазнительнее. Ее груди и бедра, длинные белые руки и волнующий темный треугольник лобка, – Рэй не представлял ничего подобного. Дженнифер с улыбкой приподняла покрывала, чтобы скользнуть под них вместе с ним, выключила свет и, обняв Рэя, принялась покрывать поцелуями его лицо и ласкать повсюду. Но там, где должно было бы наблюдаться известное движение, не происходило ничего, ровным счетом ничего. Казалось, его член, наоборот, съежился. С Рэем никогда раньше не случалось такого. Несколько минут Дженнифер пыталась вызвать у него эрекцию, но в конце концов поняла, как и Рэй, что ничего не получится.
Именно тогда она заставила Рэя опустить четвертак в маленький автомат. Он неохотно подчинился, а потом снова лег в кровать, которая начала безостановочно трястись. Дженнифер сладострастно улыбнулась и поцеловала Рэя в щеку, в губы, в шею. А потом, чтобы сгладить ситуацию или показать, что отсутствие эрекции не имеет для нее никакого значения, она крепко обняла Рэя. А кровать все тряслась, тряслась…
Не в силах больше выносить все это, он мягко отстранил Дженнифер, осторожно откинул покрывала, стараясь не оголить ее тело, и стал одеваться. Он предлагал ей сделать то же самое. И она тоже оделась. Он вез ее домой в гробовом молчании. Он видел, что она хочет сказать что-то, но не решается. Почти всю дорогу она печально трясла головой и смотрела в боковое окно. Когда они приехали, Рэй не открыл перед ней дверцу и не проводил до порога. Он не мог. Он просто сказал: «Спокойной ночи, Дженнифер, спокойной ночи», – полагая в тy минуту, что это его последние слова, обращенные к ней, самые последние.
