Рэй надеялся, что крылья у него будут ярко-желтого и черного цвета, как у самца щегла. Он не знал, чем обусловливается расцветка перьев, но волосы у него (пока не выпали) были каштановыми. Но имеет ли это значение? Разумеется, он смирится с любой расцветкой, но Рэй не видел оснований не надеяться, хотя бы и на невозможное. Крылья еще не прорезались: набухшие почки у лопаток, скромнее скромного. Рэй решил побольше спать на животе, дать крыльям место для роста. И потому теперь спал на животе почти весь день. И он чувствовал легкость в теле. При глубоком вдохе он слегка воспарял над кроватью, словно во сне.
Дженни сказала, что ощущение легкости связано с тоской по потерянным волосам. До проклятой химиотерапии у Рэя была густая копна волос. Он всегда знал, что рано или поздно облысеет, но не предполагал, что таким образом. Одно время он считал шевелюру неотъемлемой частью своего существа. Теперь он пытался думать о ней как о никчемном предмете былого тщеславия, годной разве только на птичье гнездо. Лысый череп сиял. Глядя на свое отражение в зеркале, Рэй думал: «Я – маяк».
Колокольчик продержался всего лишь день. Когда они увидели Готэма в следующий раз, кот сидел в нескольких футах от заднего крыльца и вылизывал лапу; колокольчик исчез. Сосед промолчал. Теперь позиции окончательно определились: любители птиц против любителей кошек. Вечером, по возвращении с работы, Морганрот наверняка наведается к ним – возможно, с бензопилой.
Поскольку у Дженни имелся еще один колокольчик. Она так и знала, сказала она Рэю; она предполагала, что сосед снимет колокольчик, и потому купила сразу два. Для того чтобы нацепить на Готэма второй колокольчик, потребовался всего лишь еще один кусок сыра.
Но Готэм, казалось, сразу же привык к новому колокольчику. Доев сыр, он стремительно скользнул прочь, позванивая на ходу, к своему обычному месту – пню, возле которого несколько минут вылизывался. Ничего не происходило. Рэй чувствовал усталость и хотел уже отойти от окна, когда Дженни остановила его: Готэм увидел птицу и замер в напряженной позе, чуть припав к земле. На краю ванночки для птиц сидел голубь. Голуби медлительны – улитки в птичьем мире – и представляют собой легкую добычу для кота вроде Готэма. Но когда Готэм двинулся к птице – поначалу почти пополз, очень медленно, а потом пошел неслышной, крадущейся поступью, – колокольчик зазвенел, и задолго до того, как коту представился хотя бы минимальный шанс, голубь сорвался с края ванночки и улетел, а Готэм повернулся и отошел обратно к пню, лишь слегка обескураженный. Голубь вернулся через несколько минут, и Готэм повторил попытку – с тем же результатом.
