Где-то, возможно, встречая приход ночи или просто тоскуя по хозяину, завыла собака.
* * *
С самого рождения в личности Стефана Блумера присутствовал небольшой, но досадный изъян, труднообнаружимый дефект, не позволявший ему ни развиваться правильно, ни наслаждаться жизнью. Личность его подобна была тончайшей работы фарфоровой чашке, что прекрасна видом, но имеет скрытую микроскопическую трещинку. И до тех пор, пока не стукнет кто-нибудь по ней с целью поверить звуком целостность предмета или не вздумает испить из нее горячего ароматного чая, чашка сумеет обмануть даже самый придирчивый взор.
Однако человеческая личность — не какой-то там предмет, а живая, открытая миру система взаимодействующих и меняющихся во взаимодействии элементов. И если чашку можно наполнить только с одной стороны, то личность с момента рождения, а может быть и до него, обретает свое содержание как изнутри — являя собой вместилище духа, так и снаружи — трепещущей плотью внешней границы, стремясь объять мир.
Но в точности ли так все происходит? И что есть внешнее, а что внутреннее?..
Не уподобить ли мир лишь жемчужине в раковине человеческой личности, омываемой и питаемой океаном Духа? Бескрайним и бездонным океаном, полным сокровищ, прекрасных существ и неведомых чудовищ, грозящих пожрать, уничтожить и личность, и мир, оберегаемый ею.
Кроме указанного дефекта, был у Стефана еще один недостаток, связанный, впрочем, с первым. Название для него подобрать не так-то легко, поэтому назовем его простым словом — «скромность». Скромность была его защитой от быстрого разрушения личности — тонкой грани между внутренним и внешним. Скромность была самым важным качеством для будущего Хранителя...
Что же еще, как не скромность, долгое время не позволяло Стефану признаться самому себе, что с первого момента самоосознания растет в нем, обретает реальность маленькая божественная искорка — зародыш драгоценной жемчужины будущего Мира? И пусть этот Мир никогда не будет столь совершенен, как миры иных существ, пусть личностный дефект отразится и на нем, да так, что некий гипотетический ювелир, окинув сей перл холодным, оценивающим взглядом, проронит небрежно: «Порченый мир!» и бросит в ящик с такими же кривыми и неровными жемчужинами. Но когда-нибудь один из подмастерий, обучающихся высокому искусству, подарит на день рождения своей маленькой сестренке ожерелье, и чистая детская радость согреет и оживит уже было умерший Порченый мир.
