И один, может быть, самый важный вопрос я пока не затронул вовсе. Это тайное знание Древней Руси, касающееся бессмертия. Но ему будет посвящена значительная часть второй книги. И там вы уже не найдете научных спекуляций и реверансов общественному мнению. Истинное Знание, действенность которого на протяжении многих тысяч лет не прерывалась чужеродным вмешательством, требует точности и максимальной честности.
Итак, на этом наш исторический экскурс по теме бессмертия заканчивается.
А как же Древняя Греция с ее царством Аида, по которому слоняются несчастные тени умерших, иудаизм, ислам и христианство с их раем и адом?
Все эти традиции способны предложить нам лишь одно: оставить всякие надежды[24].
Бессмертие без свободы, даже если то, что тебя окружает, называется «рай» — вечное блаженство для одних, в то время как другие (а это, между прочим, твои друзья и родственники!) обречены на вечное страдание, — это очень странная цель. Меня лично она не привлекает. Тем более, что, как вы узнаете далее, реально существующие рай и ад хорошо знакомы каждому и уже заложен фундамент для создания вечного «рая» на Земле. А возможно, и не только на Земле.
Серые существа, сны и смерть
Начитавшись книжек о посмертном опыте, наслушавшись рассказов «переживших смерть» в популярных телешоу, насмотревшись киношедевров о призраках и загробных мирах, одни с надеждой ждут своего «последнего часа». Они готовятся к встрече с сияющим ангелоподобным существом, которое отведет их в страну вечного блаженства. Другие же опасаются гораздо более подробно расписанных в классике чертей, «черных фигур» и адских мучений. А я точно знаю, каков цвет униформы у охранников и служителей загробного мира нашей планеты, и другого не ожидаю. Это серый цвет. Цвет, который не радует, но и не пугает. Цвет бесконечной, беспросветной тоски.
В жизни каждого человека ежедневно происходит множество событий. Человек постоянно пребывает в непрерывном потоке хаотических случайных мелочей, никакого следа не оставляющих в его жизни. Человек как сложная система устойчив ко всем этим мелким воздействиям, если они по силе не превышают некоторого порога. Иначе такого понятия как индивидуальность не было бы вовсе, мы изменялись бы ежесекундно. Существуют, конечно, и неустойчивые системы, но недолго. И не человек.
Моя жизнь сложилась так, что я с детства привык к событиям трагическим, необъяснимым, зачастую абсурдным. Судьба испытывала меня на прочность — и я изменялся, когда иного выхода не оставалось, обучаясь противостоять ее ударам в стремлении сохранить свою целостность и индивидуальность. Что-то необычное происходило со мной постоянно, и не только наяву но и во сне. И еще в каких-то иных реальностях, которые и не сон, и не явь, а нечто третье.
