— Вы что, товарищ Филин, — закричал Гаевой. — Думаете, это мне одному нужно? Это распоряжение начсанупра армии.
— Ну, так, может, это где и нужно, только не у нас, — поддержал Филина командир второй роты старший лейтенант Скляренко. — Есть же в батальоне дезкамера.
— Вот придумайте, — стоял на своем Гаевой. — И выделите каждый по лошади.
— Зачем?
— Возить.
— Еще не хватало, — сонно пробасил командир первой роты, лейтенант Колычев. — У нас и так лошадей в обрез.
В самом деле, затея с Походными вошебойками выглядела очень комично. Это был, конечно, плод фантазии какого-то не в меру старательного армейского чиновника. Не говоря уже о лишней обузе, они нам, попросту говоря, были совершенно не нужны. За все время войны у нас ни разу не было обнаружено вшивости. Солдаты регулярно мылись, носили чистое белье, а для профилактики существовала батальонная дезкамера, которой вполне хватало для того, чтобы обслужить все роты.
— Я придумал, — сказал я.
— Ого! — обрадовался Гаевой. — А ну, давай, рассказывай.
— Надо будет сделать фанерный или тесовый ящик, на манер нужника, с крышей. Лучше фанерный, легче перевозить. Достанете нам фанеры?
— Попробую.
— Вот. В одной стенке сделать небольшую дверь, в другой — небольшое окошечко. Внутри поставить печку, трубу вывести в крышу. Рядом с печкой поставить табурет. Санинструктор входит в вошебойку, запирает за собою дверь, затапливает печку и садится на табурет.
— Зачем? — удивленно спросил Гаевой.
— Погодите, не перебивайте. Как только санинструктор уселся, солдаты сейчас же, в порядке строгой живой очереди, подают ему через окошечко свои рубахи, и санинструктор начинает водить ногтями по швам.
— По вшам, — подсказывает Скляренко.
— Нет, по швам. Вшей-то ведь нет, — поправляю я его.
— Это мальчишество! — вскричал Гаевой. — Я буду вынужден доложить об этом подполковнику!
Не знаю, докладывал ли Гаевой командиру батальона, однако разговор о походных вошебойках больше не возобновлялся.
…Старшина принес с собою белоснежные подворотнички на всю роту, пуговицы. Прошелся по взводам, осмотрел солдат.
— Почему шаровары порваны? — спрашивал он одного. — Ты думаешь, государство тебе по десять пар за лето выдаст, только носи!
— Да я зашью, товарищ старшина. За проволоку зацепился.
— Зашью! Иди сейчас же к портному, он у связистов в землянке, тебя ждет.
— А у тебя почему нет пуговицы на гимнастерке?
— Оборвалась.
— Я знаю, что оборвалась. Почему не пришита?
— Потерялась.
