— Боль… помощь… — Она указывала носом на рваную вершину второй башни. Там что-то двигалось, прыгая взад и вперед, и я разглядел птицу. У нее зажало лапу, и она не могли освободиться. Одно крыло повисло, другим она отчаянно хлопала.
Добраться туда было трудно, но тем не менее я поднялся наверх, проверяя предварительно каждую опору для рук и ног. Птица перестала биться и обмякла. Но не умерла, потому что до меня смутно доносились ее мысли, в них были ужас и безнадежность. И спустил я на землю не обычную птицу, а сокола. Самка того вида, в котором самцы представляют собой второе я фальконеров, этих суровых бойцов, которые так долго удерживали горы. Когда я добрался до раненой птицы, освободить ее лапу было нетрудно, но вылечить поврежденное крыло было выше моих сил, а Пира лишь частично смогла привести его в порядок.
Летящая в Бурю (я сразу узнал имя птицы) больше не могла свободно летать. Она стала товарищем Равит. Хотя при приближении других она предупреждающе расправляла крылья, мне она позволила ухаживать за собой.
Ветром ее сорвало с гнезда, и она не знала, откуда прилетела и далеко ли это место.
Наконец у нас сложился новый распорядок жизни. В Лормте появились беженцы, но все они, оправившись, уходили. Многие ученые скрылись в своих щелях с новонайденным знанием; их приходилось с трудом отрывать от чтения для еды. Они были очарованы своими находками, как, рассказывают, околдованные люди.
Приходили новости. Осуществляя Поворот, многие волшебницы — почти весь Совет — погибли или были настолько опустошены, что от них осталась только оболочка, в которой слабо горело пламя жизни. Одну такую волшебницу привела к нам молодая женщина. Она просила о помощи, но мы ничем не смогли ей помочь.
Командир отряда разведчиков, посланных на юг для определения ущерба, сообщил нам, что волшебницы больше не правят страной. Предводителем был объявлен Корис из Горма. Командир разведчиков сообщил мне новости и о Кемоке. Он рассказал, что вдвоем с братом они освободили сестру и все трое исчезли.
Если они ушли в горы, может быть, их захватили духи земли? Когда у меня было время подумать о чем-то, кроме дел Лормта, я часто вспоминал их. Случайно я оказался хранителем сведений не о прошлом, а о настоящем, у меня пришельцы спрашивали о своих родичах, о судьбе крепостей и прочем. Я начал собирать записи, и скоро мои знания родословных и кланов стали известны всем, и ко мне приходили издалека.
