Тогда Николай Александрович собрал расширенное заседание штаба. И рассказал о себе и своем плене. А потом спросил: «Если есть ко мне какие-либо подозрения, готов передать свои полномочия любому из командиров и встать в строй рядовым бойцом!» К вящему сожалению гитлеровцев, командиры дивизии выразили полную поддержку своему командиру. И Гаген повел своих бойцов на восток. Практически без боеприпасов, без продовольствия, под бомбами – почти обычная картина лета сорок первого. За одним исключением. Дивизия вышла практически без потерь и сохранила не только знамя, но и тяжелые орудия. А по сводкам германского командования дивизия числилась уничтоженной. В сентябре сто пятьдесят третья стрелковая стала третьей гвардейской.
В январе же сорок второго Николай Гаген стал командиром четвертого гвардейского корпуса. И теперь вот рвался освобождать Ленинград. Свою родину. Он же родился под Петербургом. В местечке под названием Лахтинское. Отец, Александр Карлович, тогда работал управляющим имением графа Стенбок-Фермора. А потом достраивал Сестрорецкий курорт. Вот такова прихотливая судьба солдата…
– Разведка, почему нет языков? – спокойно спросил генерал-майор у прибывшего в штаб майора Орехова.
Тот пустился в объяснения. Мол, линия фронта неустойчивая, обстановка меняется ежеминутно, людей не хватает…
– Майор, – остановил разведчика Гаген. – Меня не интересуют объяснения. Меня интересует – почему вы свою еду не отрабатываете?
Гаген редко повышал голос. Спокойный, выдержанный, доброжелательный, но памятливый и не прощающий ошибок. Ошибка на войне – это смерть. И чем выше чин, тем больше смертей. Он требовал от людей того же, что требовал от себя. И наоборот. От себя требовал то же, что от людей.
Внезапно воздух взорвался трескотней автоматных очередей. Казалось, что били отовсюду.
– Немцы! Немцы к штабу прорвались! – заорал кто-то рядом с блиндажом генерала.
Офицеры штаба, вслед за своим командиром, стали выскакивать на воздух, хватая свои автоматы.
– Пррррекратить панику! – рявкнул Гаген. Когда надо – его рев мог перекрыть вой «коровушек» – немецких реактивных минометов. На жену вот не мог рявкнуть так. Жена – это оружие массового уничтожения. Неуязвимое и беспощадное.
– Занять оборррррону!
Генерал-майор упал на бруствер, прижав приклад ППШ к плечу.
– Товарищ генерал, Николай Александрович, да уйдите вы отсюда, Христом-богом прошу! – плачуще сказал Гагену старший лейтенант, командир взвода охраны, Витя Пересмешко.
