Тед оторвал взгляд от тарелки.
— Эй, что я такого сделал? — пробормотал он. — Почему все на меня так смотрят?
— Чем ты обидел Кэсси? — спросил его отец.
— А? Папа, почему ты не спрашиваешь, что она сделала мне? — Тед был расстроен, голос выдавал его чувства.
Мария чуть не заплакала. Ее сын, который несколько лет ни на кого не повышал голоса, проявлял эмоции. Пусть гнев, это все равно была эмоция, и с этого может начаться процесс излечения, который был ему так необходим.
— Ну, очевидно, что ты обидел ее, — заметил отец. — Кстати, из-за чего вы поссорились?
— Мы не ссорились. — Тед отодвинулся на стуле так резко, что разлил сок; его салфетка упала на пол. — Кэсси упряма как мул и ведет себя как ребенок. Ей всегда необходимо добиться своего! — Он встал и оглядел родных, в его лице определенно тоже было что-то ослиное.
— Знаешь, ты сам не очень-то повзрослел, — сказал дядя Эш. — С твоей стороны нечестно так строго судить ее. Вы оба дети, в самом деле.
Тед посмотрел на него и на остальных.
— Спасибо вам всем за единогласный вотум недоверия. Скажите мне только одно: почему все вы на ее стороне? Я буду чертовски рад, когда пройдут шесть месяцев и она исчезнет из моей жизни. — Тед стукнул по спинке стула с такой силой, что заболела рука.
— А до тех пор, сын, она — твоя жена. — Боб подавил смешок. — Ее нужно отвезти на работу, а она не станет умолять тебя об этом. Полагаю, я мог бы предложить подвезти ее. Или твоя мать могла бы это сделать. По крайней мере так никто в Мейсвилле не увидит, как она пешком идет на работу, пока ты угрюмо сидишь дома в обнимку со своей новенькой машиной.
— О черт. — Тед выскочил из столовой и побежал по лестнице, чтобы исполнить свой долг… и чтобы семья отвязалась от него. Он проклинал тот день, когда решил выручить эту рыжую соплячку. Теперь вся семья приняла ее сторону. Тед был почти готов признать, что ему нравится быть рядом с ней — до той ссоры. Она сделала все, чтобы он понял: ее не интересуют его мечты. Он будет джентльменом и отвезет маленькое отродье на работу, хотя она и не заслужила это. Но он, черт побери, вовсе не должен получать от этого удовольствие.
Тед постучал в дверь.
Нет ответа.
Тед постучал еще, громче.
Ответа не было.
Он распахнул дверь.
Кэсси стояла у дверей на балкон, спиной к Теду. Она переоделась в белую униформу; один локон уже выбился из-под шапочки и завился вокруг уха.
— Кэсси? — Его голос был холоден, как сталь в январский буран.
