К тому же благодаря Диору я попал в мир кино. В 1945 году Жан Кокто принялся снимать «Красавицу и чудовище», и я стал в этой картине, сделавшейся сегодня мировой хрестоматийной классикой, художником по костюмам. Моим товарищем по работе оказался Кристиан Берар, великий театральный художник, многому научивший меня.
— Вы знаете, месье Карден, Жан Маре как-то рассказал мне историю о вашем знакомстве с Кокто...
— О, Жан Маре был моим хорошим другом!.. Как жаль, что его нет сейчас с нами... Наверняка он рассказал вам историю о том, как в первые дни съемок «Красавицы и чудовища» Кокто захотел примерить костюмы, созданные для Маре, а он уехал в Швейцарию. И тогда Жан Кокто заметил меня: «У этого парня такая же фигура, как у Маре. Он вполне мог бы стать дублером Жана». Все кончилось тем, что на мне начали примерять костюмы для Маре. Мы быстро сдружились с Кокто. После триумфа «Красавицы и чудовища» я работал вместе с ним и в других его картинах. В том числе и в таком великом фильме, как «Орфей». Ах, какие это были прекрасные годы! Как мы только не чудили: Кокто, Маре, Берар и я... Весь ночной Париж был наш.
— Мне кажется, что с Жаном Маре вас еще объединяло упорное отрицание полезности спорта. И Маре, выполнявший рискованные трюки без дублеров, и вы, выдерживавший невероятные физические нагрузки при подготовке модных дефиле, скрупулезно придерживались принципа Уинстона Черчилля: «Ноу спорт!» Или это лишь досужие выдумки?
— Это чистая правда. И у меня, и у Маре жизнь всегда была настолько насыщенной и разнообразной, что на праздное мельтешение в физкультурном зале или на механическое плавание в бассейне времени не оставалось. Убежден, главная сила человека кроется в нашей внутренней энергии. Постоянный деловой тренинг, чем, по сути дела, и является интересная работа, сопряженная с переменой занятий, лучшая замена гимнастическим упражнениям. Болезни? Я отгоняю их прочь, приказываю моему телу не замечать боли. К тому же я никогда не курил и практически не употребляю алкоголя. Конечно, могу продегустировать бокал шампанского под моим брендом, но пить спиртное — нет, увольте! Это не для меня.
— Вернемся к кино. Не хотелось ли вам самому стать актером?
— Я всегда ощущал себя человеком кино, театра, балета. Зря, что ли, я учился в Париже на знаменитых актерских курсах «Симон»? Как художник по костюмам я работал с самыми великими режиссерами, скажем, с Лукино Висконти. Но сам в кино я снялся лишь один раз. Это было в середине семидесятых. Картина называлась «Жоанна Франческа». Я играл в ней посла Бразилии, и моей партнершей была Жанна Моро... Впрочем, это произошло гораздо позже моих дебютов в кино и требует отдельного рассказа. А пока я вышел из-под опеки Диора и начал собственное дело. Первое время разрабатывал театральные костюмы. Весьма успешно, надо сказать. Неспроста моими клиентами были многие тогдашние парижские звезды: Морис Шевалье, Мистингетт, Жан Маре... Однако амбиции мои шли куда дальше изготовления сценических туалетов для певцов и актеров. Я хотел создавать предметы роскоши, доступные для всех. Первая же моя коллекция — так называемые платья-шары — стала в 1953 году оглушительным успехом. А в 57-м меня приняли в Синдикат высокой моды после представления полной коллекции одежды из 120 моделей, оригинальность которой поразила всех. Да, когда-то я был самым молодым французским кутюрье, а теперь считаюсь патриархом... Истинный успех выражается не в привилегиях, предоставляемых человеку по мере его продвижения по карьерной лестнице, а в широкой народной популярности. Сегодня каждый человек на Земле, включая папуасов и эскимосов, непременно имеет у себя что-нибудь с брендом Кардена.
