Наездники, прищелкивая кнутами, покрикивали на лошадей, и вот длинная череда карет выехала на дорогу вдоль ручья, направляясь к Новому Орлеану. Их пассажиры пели не переставая всю дорогу. В третьей карете стекло запотело, создав изголодавшимся влюбленным вполне интимную обстановку. Они таяли в объятиях друг друга, пытаясь компенсировать поцелуи, в которых им было отказано на весь долгий период с тех памятных двух дней во время бури.
Когда наконец Филипп поднял голову, он при свете луны увидел на щеках Анжелы слезы.
— Вот уж не думал, что такая женщина, как ты, способна плакать на свадьбе, — сказал он ей с мягким упреком.
— Какая же я, по-твоему, женщина? Почему она выходит за него замуж, если любит тебя?
— Дорогая Анжела, — сказал он, — ей всего семнадцать лет. Нужно ли тебе рассказывать о том, сколько семнадцатилетних девушек воображали, что по уши влюблены в меня?
— Да, несомненно, — ответила она, высморкавшись в батистовый платочек. — Ты, вероятно, собирал их как трофеи.
— Любовь семнадцатилетней девушки — не бог весть какой трофей, ведь в таком возрасте они просто играют в любовь.
"А она сама играла ли в любовь?" — подумала Анжела. Все было так ново для нее. Она не могла не думать о своем возлюбленном. Его образ постоянно вставал между ней и всеми прочими вещами, которые были ей так дороги в жизни; утром она пробуждалась с мыслью о нем, с ней же и засыпала. Она негодовала на саму себя, но ничего не могла поделать.
— Какой же ты по-житейски практичный человек, — фыркнула она.
— Это похоже на ревность. Ты что, ревнуешь, моя дорогая?
— Безумно. Но Клотильда для меня была сестрой, которой у меня никогда не было, дочерью, которой у меня никогда…
— Я знаю, — лаская, перебил он ее. — Я знаю дорогая. Но никогда не говори — "никогда".
"Ни один мужчина в мире не сумеет вот так сказать: "Я знаю". Да, он действительно знает. Придется выйти за него замуж", — подумала она.
Он снова поцеловал ее долгим страстным поцелуем. Анжела, подняв руку, пальцами провела по линии его рта, потом прикоснулась к носу, к изгибу бровей, нашептывая при этом: "Я хотела это сделать весь вечер". Она поднесла пальцы к его волосам, провела по лбу, словно хотела с помощью осязания разглядеть его получше.
Поймав ее руку, он поцеловал каждый ее пальчик в отдельности.
— Если я дам тебе обещание никогда не вмешиваться в твои дела в "Колдовстве", ты выйдешь за меня замуж?
— Мне нужны письменные обязательства, Филипп, — ответила она глухим голосом.
