Но и та молчала, отвернувшись в сторону.
— Ну, мне пора, сынок! — Марика подняла корзину, которую принесла с собой, и молча выложила на сено дюжину яиц. — Каталина-то права: будь осторожнее и не высовывайся, а то, не дай бог… Слушайся Като — она хоть и ровесница тебе, а больше твоего повидала и наслушалась… Всё же и тебе, Като, скажу: не слушай, что говорят молодые баре. Ты девушка красивая, почему им и не поболтать с тобой! Впрочем, ты умница, сама всё хорошо понимаешь… — Марика обняла девушку. — Прощай, сынок! — Иштванне стала медленно спускаться по лестнице.
Каталина последовала за ней.
— Прощай, мама, приходи поскорей!
— Приду, приду, сынок…
Оставшись один, юноша снова принялся за работу.
Чутора, которую он мастерил, предназначалась для Миклоша. Янош начал вырезать её в ту пору, когда жизнь казалась ему лёгкой и весёлой. Чутора — неизменный спутник каждого мадьяра: только богатый наполняет её искристым токайским, а бедняк довольствуется домодельным вином или таким, что по карману. Но нигде не сказано, что графская чутора должна быть краше и цветистее чуторы простого пастуха. Много любви, мастерства и выдумки можно вложить в сложный узор, когда добровольно, по своему выбору и вкусу, делаешь чутору для любимого друга. Под рукой Яноша на деревянном бруске возникали цветы Альфёльда, длинноногие журавли и аисты, лошади с развевающимися по ветру гривами, вепри с короткими туловищами и заострёнными клыками.
Скоро вернулась Каталина. Будто ссоры и не бывало, она протянула Яношу раскрытую ладонь, на которой краснела горка бусинок.
— Посмотри, нитка оборвалась. Вот беда-то! — И Каталина рассказала Яношу о происшествии с бусами.
Янош даже обрадовался.
— Ну, эта беда не велика! Бывает и хуже, — сказал он, невольно повторяя любимые слова матери. — Я мигом прилажу их вновь.
— Нанизать на нитку я могла бы и сама, да горе в том, что одна бусинка исчезла! Смотри: не хватает самой крупной, что была посредине. Искала, искала, все травинки в саду перебрала, а она как сквозь землю провалилась!
— Уж не проглотила ли Белянка?
— Ой, правда! Не иначе как Белянка проглотила! Как же заставить глупое животное вернуть бусинку? Скажи, Янош!
Янош, повторил:
— Беда не велика, не горюй! Я тебе новую выточу.
Не откладывая дела в долгий ящик, Янош отложил чутору и принялся вырезать бусинку.
Прошла минута в молчании. Потом Янош задумчиво сказал:
— Не верится, чтобы он взаправду ушёл от родителей.
— А я верю. Если б ты видел, как он волновался, когда стал рассказывать про свои дела, ты тоже поверил бы! — горячо возразила девушка, хотя смутное сомнение закралось в её душу.
