— Фригийский колпак[26], так полюбившийся французам, не их изобретение. Когда-то в Греции и Риме его надевали на рабов в знак их освобождения. А представьте, совсем недавно мне показали карикатуру, которая будто бы была расклеена на улицах Кракова в прошлом году. На ней изображён венский купец, который кроит из красного сукна фригийские колпаки. Под карикатурой подпись: «Единственное средство распродать залежавшийся товар».
На холёном, всё ещё красивом лице Меттерниха не отразилось ни недовольства, ни удивления, хотя слова французского дипломата попали прямо в цель.
Карикатура, о которой упомянул французский дипломат, намекала на патриотическое движение галицийских поляков, бойкотировавших товары австрийского происхождения.
Продолжая беседу в том же непринуждённом, светском тоне, Меттерних ответил:
— Карикатура не лишена остроумия, но обнаруживает невежество автора. Он плохо знает Австрию, которая не похожа на Францию. Сто́ит пожару вспыхнуть в Париже, как дым от него окутывает все французские города. Если Париж охвачен лихорадкой, то лихорадка охватывает и всех вас. А народы Австрии чужды друг другу и не заболевают одновременно одной и той же болезнью. Они не понимают и ненавидят друг друга. От их взаимного нерасположения рождается порядок, из их вражды — общий мир. В Вене, благодарение богу, всё прочно стоит на своём месте. И вы, господа, имеете возможность преспокойно наслаждаться здесь всеми радостями жизни.
— Благодарю вас, князь. Мы охотно воспользуемся вашим любезным советом.
— Вы долго намерены у нас погостить?
— Нет, послезавтра мы уже собираемся покинуть Вену. Не без сожаления, признаюсь.
— Что так скоро?
— Я должен вернуться во Францию, но перед тем хочу показать жене Рим, где она ни разу не была и куда давно стремится.
— Италия сейчас прельщает многих иностранцев, — заметил князь. — На всё своя мода…
Мирей понял, что скрывалось за этими словами.
Австрия владела самыми богатыми, наиболее плодородными и промышленно развитыми частями Италии — Ломбардией и Венецией — и подчинила своему влиянию экономическую и политическую жизнь страны. Итальянцы были преисполнены ненависти к чужеземным угнетателям, и освободительное движение против австрийского ига крепло с каждым днём.
Меттерних принимал свои «меры», усиливая австрийские гарнизоны в принадлежащих Австрии итальянских владениях. Однако его тревожило отношение французского правительства к австрийской политике в Италии. Он знал, что общественное мнение Франции высказывается за вооружённую помощь итальянцам против австрийского гнёта. Неустойчивое положение в Италии заставляло Меттерниха быть всегда настороже. Поэтому поездка французского дипломата в Рим его интриговала. Меттерних решил дать понять Мирею, что Россия заинтересована в сохранении того положения, какое создалось в Европе, и что царь внимательно следит за итальянскими делами.
