— Это идеальное место для моего брата, — подумав, сказал Жиль.
— Если он согласится. Числиться в наземном составе для него — нож в сердце.
— По-моему, у него нет выбора.
— Вот и убеди его в этом. Альбан говорит, ему нужно время, чтобы все обдумать. Но мне кажется, что он просто отказывается смотреть правде в лицо.
— Нет, Давид, я так не думаю. Ему было трудно смириться с потерей работы, но это пройденный этап. Похоже, он все решил для себя, когда вышел из больницы. Альбан не из тех, кто тешит себя иллюзиями.
Убедить Давида ему не удалось. Подумав мгновение, тот спросил:
— Вы, братья, понимаете, что он испытал, узнав, что больше не будет летать?
— Да. Когда это стало ясно, мы с Коля старались поддержать его, смягчить удар. Но если хочешь знать мое мнение, я счастлив уже потому, что Альбана удачно прооперировали и он снова видит, пусть и не так хорошо, как раньше. Ведь он мог лишиться глаза!
— О да, всегда существует худший вариант, — пробормотал Давид. — А еще он мог разбиться…
Продавец спросила у Жиля, что он желает, и тот выбрал два сладких пирога.
— Подожду тебя на улице, — расплатившись, сказал он Давиду.
Жиль вышел из кондитерской со своими коробками. После разговора с Давидом он ощутил смутную досаду. Альбан и Жан-Поль продолжали говорить в нескольких шагах от него, и Жиль остановился. «Серьезный и скрытный» — так охарактеризовала среднего из братьев Жозефина. Скрытный? Безусловно. Всего один раз Альбан рассказывал им об этой жуткой посадке, о том, как он получил удар в лицо, а несколько предметов катапультировалось из кокпита. Удар оглушил Альбана, однако ему удалось зайти на посадку и сесть. Он почти ничего не видел — перед глазами было черное пятно. Второй пилот выключил реактивные двигатели, стюардессы в спешном порядке эвакуировали пассажиров. Альбан ни слова не сказал о том, боялся ли он катастрофы или самовозгорания самолета, думал ли о том, что может остаться слепым. Ни слова о паническом страхе или о боли…
«Он с детства такой. Никогда не жаловался».
— Можно напроситься на «Пароход» к обеду? — спросил у Жиля нагруженный пакетами Давид, выходя из магазина.
— Там тебе всегда рады, ты это прекрасно знаешь.
— Я взял детям соленых сливочных карамелек. Софи одобрит?
— Софи… — со вздохом повторил Жиль.
Давид с интересом посмотрел на него, но момент для расспросов был неподходящий — подошел Альбан.
— Знаешь, твой зять — симпатичный парень.
— А что я тебе говорил? Он тебя убедил?
