Коля, энергично орудовавший граблями, на мгновение замер.
— По-моему, это называют благим намерением. Сходишь пару раз, а потом…
— Как бы не так! — возразил Жиль. — Раз он решил, то каждое утро будет отмахивать свой километр кролем только для того, чтобы по выходным подкалывать нас, обзывая ленивыми толстыми парижанами!
Братья снова расхохотались. Настроение у всех троих было прекрасное, и работали они с удовольствием — сгребали листья в осеннем парке, шутливо дрались граблями, воображая, что это шпаги, совсем как в детстве…
— Небо темнеет, надо торопиться, — заметил Альбан.
— На меня не рассчитывай, — ответил ему Жиль. — Спина не гнется, на руках волдыри… Скорее бы начался дождик!
Не успел он договорить, как с неба упали первые крупные капли.
— Убираемся отсюда! — вскричал Коля.
Он со всех ног бросился к сарайчику, где хранился садовый инструмент. Альбан, прихватив тачку, припустил за братом. Последним прибежал Жиль. Укрывшись под навесом, они наблюдали, как дождь набирает силу, превращаясь в настоящий ливень. Жилю не хотелось мочить свою кашемировую водолазку, поэтому он предложил переждать дождь здесь и, воспользовавшись моментом, достал из кармана маленький молитвенник, который ранее передал ему Альбан.
— Ты узнал что-нибудь в епархии?
— Нет. У меня ведь не было ничего, кроме имени «Эрик». Я не смог указать год, не знал, о каком приходе идет речь. И где он, этот приход — в Трувиле, Довиле или Виллервиле? В те времена в священниках недостатка не было. Куда мог отправиться Антуан, желая поговорить со святым отцом или исповедаться? Святошей он не был и в церковь ходил редко.
— Чем дальше, тем запутаннее, — проворчал Жиль. — Такое впечатление, что у всех есть в чем себя упрекнуть — и у отца, и у деда…
—Да перестаньте вы, наконец! — воскликнул Коляʹ.
Старшие братья взглянули на него с удивлением.
— Тебе это правда неинтересно? — не в силах поверить, спросил Альбан.
— Абсолютно.
Нахмурившись, Коляʹ смотрел на свои ботинки. Какое- то время братья стояли молча. Альбану вдруг вспомнилась фраза из записки отца: «Коляʹ ничего об этом не помнит». Если ему удастся понять, что кроется за этими словами, он, скорее всего, выяснит, почему младший брат так старается отстраниться от их с Жилем изысканий, почему не хочет даже говорить об этом.
— Посмотрите-ка, что я нашел!
Жиль размахивал покрытым паутиной и пятнами плесени детским зонтиком.
— Если он не сломан, мы спасены!
Зонт послушно раскрылся.
