— Альбан?
Удивление его было так велико, что он не смог ни пошевелиться, ни подать голос. На пороге, как прекрасное видение, стояла Валентина — в плотной белой водолазке, юбке, куртке и ботинках. На голове — кокетливо сдвинутый набок берет. Девушка подошла к столу, вынула из кармана мобильный телефон и положила его рядом с телефоном Альбана.
— Старый я разбила. Чтобы не разориться, я была вынуждена сменить оператора и, естественно, номер.
— Значит, — выдохнул он, — ты не получила мое сообщение?
— Получила. Пришлось повозиться, но оно того стоило.
Разделенные столом, они обменялись долгим взглядом.
Несколько театральным жестом Валентина протянула ему руку.
— Насколько я поняла, ты просил моей руки? — запинаясь от волнения, произнесла она. — Вот она, бери!
— Ты правда этого хочешь? Несмотря ни на что? Просто потому, что мы любим друг друга?
Увидев, как на ее лице расцветает лучезарная улыбка, Альбан вскочил со стула и, ударившись по дороге об угол стола, бросился к ней. Счастливая Валентина растворилась в его объятиях.
* * *
Софи осмотрелась, желая убедиться, что в бутике нет покупателей.
— До тебя дошли новости? — зло бросила она.
Стоя на переносной лесенке, Малори развешивала новогоднюю мишуру в минималистском стиле — прозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги стеклянные шарики, похожие на мыльные пузыри.
— Да. Альбан позвонил Коляʹ.
— Не могу поверить! Эта дрянь получила, что хотела, даже раньше, чем я думала!
— Они вместе два или три года, — напомнила Малори примиряющим тоном.
— Но зачем жениться с бухты-барахты? Это безумство, каприз!
— И прекрасный повод устроить праздник.
— Наоборот, это испортит нам все праздники! Жениться тридцатого декабря! Что за нелепость! И я очень удивлюсь, узнав, что это — выдумка Альбана. Куда она так торопится?
Малори спустилась, сложила лестницу и отнесла ее в смежный с торговым залом кабинет. Ведущая в него дверь была спрятана за бархатной занавесью. Стоя посреди бутика, Софи рассеянно смотрела по сторонам. С ивового манекена красивыми фалдами ниспадало белое платье, на столике возлежали серебристые аксессуары, на высоком церковном подсвечнике были искусно намотаны два кашемировых шарфа: один цвета небеленого полотна, второй — серо-стальной… Судя по всему, Малори сделала ставку на монохромность, но декор получился на удивление милым и праздничным.
— Альбан женится! Мы, невестки, должны за него радоваться.
— А я вот и хотела бы радоваться, да не могу!
