«Не упрекайте себя ни в чем, Антуан. Только Господу дано судить дела наши, и никому другому. Вы поступили так ради всеобщего блага. Живите же в мире с Господом, со своими родными и с самим собой! Отец Эрик».
Альбан трижды вслух перечитал текст, потом вложил открытку в молитвенник и с трудом закрыл его.
— Еще одна тайна. Прекрасно!
Неужели и Антуану было в чем себя упрекнуть? И это «что-то» было серьезным, иначе он не стал бы обращаться за советом к священнику. Почерк изящный и твердый. Интересно, кто такой этот отец Эрик? Порывшись в памяти, Альбан пришел к выводу, что они не слишком часто посещали мессу. Все Эсперандье, хоть и были католиками, в церковь ходили редко — разве что на Пасху, а также в дни чьей-нибудь свадьбы или похорон. Жиля, Альбана и Коля, как положено, окрестили, и Жо в свое время преподала им несколько уроков по катехизису, но на этом религиозное образование братьев закончилось.
Альбан попытался представить своего деда в исповедальне.
— Если этот священник жив, я его найду! С этой несложной задачей я справлюсь сам!
Сжимая в руке молитвенник, он спустился на первый этаж. На последней ступеньке лестницы лежал забытый кем-то молоток. Увидев его, Альбан улыбнулся: в бешеной суете сегодняшнего дня кто-то из рабочих решил привести в порядок медную планку, о которую столько лет спотыкаются жильцы этого дома.
В кухне Альбан открыл бутылку бордо и налил себе бокал, борясь с внезапно нахлынувшим чувством одиночества. Положил на стол мобильный, минуту не сводил с него взгляда, потом снова взял его в руки и набрал номер Валентины. Доставать ее звонками — не самое удачное решение, но Альбан не мог больше ждать, когда она сама позвонит. И потом, он оставил ей сообщение, на которое она должна была отреагировать, в каком бы расположении духа ни находилась.
По прошествии нескольких секунд металлический голос объявил, что этот номер больше не обслуживается. Ошеломленный, Альбан прослушал сообщение еще раз и только тогда нажал на «отбой». Что такого он сделал, чтобы заставить Валентину поменять номер? Может быть, таким образом она дает ему понять, что между ними все кончено?
Альбан залпом осушил бокал, не в силах поверить в происходящее. Как же так? Ведь Жозефина сказала, что Валентина носит его ребенка, Валентина его любит! Хотя, конечно, Жо тоже не истина в последней инстанции… Может, она все-таки ошиблась?
Обхватив голову руками, он попытался привести мысли в порядок. Валентина рассказывала ему о своем прошлом, о том, как забеременела и жених ее бросил. Она вполне могла запаниковать, узнав, что снова беременна. Или, что вероятнее, он ей надоел. Раньше женщины никогда его не бросали, но это рано или поздно должно было случиться. Не так уж он безумно хорош, тем более сейчас — без работы, без будущего…
