—Давид! Вот уж не думал, что ты станешь повторять глупости Жо! Мы же с тобой не старушки, которые боятся собственной тени!
—Жо не назовешь трусихой. У нее отличная интуиция, а иногда бывают предчувствия. Ты сам это знаешь.
Легкомысленно передернув плечами, Альбан указал на смету.
—Давай поговорим о конкретных вещах.
Обиженный, что его так грубо призвали к порядку, Давид углубился в чтение сметы сантехника.
— Этот тип что, собирается ремонтировать Версаль? — пробормотал он, презрительным жестом отталкивая бумагу.
— Здесь километры канализации, — напомнил ему Альбан.
— Найди другого, этот берет слишком дорого. А что, если нанять сразу нескольких? Вот тебе и будет чем заняться!
— Что ты этим хочешь сказать? Думаешь, я здесь бездельничаю?
Они вели разговор на повышенных тонах, — совсем как в детстве, и каждый хотел доказать, что прав. Давид отошел от стола к темному окну и, помедлив немного, вернулся к Альбану.
—Я могу говорить откровенно?
— Да.
— Как друг?
— Конечно.
— В общем, я думаю, тебе надо найти себе занятие. Что-нибудь, что бы тебе нравилось и занимало достаточно много времени. Тогда ты сможешь забыть о своем уходе из авиации. Перестав быть командиром экипажа, ты стал капитаном «Парохода», это дает тебе возможность действовать, принимать решения. Но когда ремонт закончится, ты поймешь, что пора начинать все заново, а в кармане пусто. Бестолковое бегство еще никого не приводило к цели.
Озадаченный услышанным, Альбан минуту или две молчал.
— Ты, как обычно, бьешь без промаха, — наконец проговорил он.
— Я так привык, тебе ли не знать…
—Да, чувство такта никогда не было твоей сильной стороной.
— Если я не скажу, кто тебе скажет?
— В твоих словах есть рациональное зерно, но ты забываешь о главном, Давид: я люблю этот дом, по-настоящему люблю. Это единственное место, где я хотел бы жить.
Дверь в коридор оставалась открытой, и они услышали звук шагов сначала на лестнице, потом в коридоре.
— Это не призрак, — пошутил Альбан. — К нам спускается Валентина. Не рассказывай ей, о чем мы тут говорили, ладно?
— Мог бы не просить. Только вот…
Молодая женщина вошла в комнату, и Давид обернулся с широкой улыбкой на лице.
— Вот и прекраснейшая из женщин! Повезло же нашему Альбану!
Давид смотрел на Валентину с восхищением, но по-дружески.
— Я не заметила, как прошло время, — извиняющимся тоном проговорила она. — Увлеклась рукописью. Жозефина уже, наверное, нас ждет?
На Валентине был длинный голубой пуловер с пояском на талии, на ногах — обтягивающие джинсы и ботфорты.
