Входная дверь годилась уже только на дрова. Не найдя сразу ничего подходящего для замены, Ястреб дал себе зарок выбрать поутру доски и сколотить новую. Все это время Яшка терся поблизости, охал, лязгал, что-то ронял и, судя по отчаянному писку, пугал в зарослях мышей. Но даже весь этот шум не разбудил разоспавшегося Лэти. Может, и к лучшему.
— Ну, надумал? — не вытерпел, наконец, Яшка. Оказал из чащобы выпачканную землей и зеленью морду. Вид у него был устрашающий. — Или поужинаем?
— Что-о?!..
— А что? Я тут голодую и холодую, — домовой сделал попытку загибать пальцы, — дверь ты, опять же, сломал. Приплелся невесть откуда… Сплошной убыток хозяйству.
Пограничник обхватил руками щеки, не позволяя прорваться хихиканью. Закашлялся.
— Ну чего? Чего такого я сказал? Можно подумать, ты воздухом кормишься? Вставай, давай, кашу вари. Всухомятку питаться вредно.
— Кашу?
Котище похлопал загоревшимися в сумерках глазами:
— Ага, кашу. С молоком и сахаром. И маслом.
Ястреб, не вставая с крыльца, подпер скулу ладонью. Повертел головой, то ли восхищаясь, то ли возмущаясь Яшкиной наглости.
— Или не умеешь? Тогда черняя своего буди. Откуда выкопался такой? Не старик, а сед, и на лицо точно темный чулок натянули…
— Он проводник.
Яшка отскочил, выпустил когти, шерсть на загривке встала дыбом.
— Не бойся, он не за тобой пришел. Мы Берегиню ищем. Ее душу выплакать заставили.
— Вот и ладно, — домовик злорадно осклабился. — Пусть поживет, на себе почует, каково это — без души.
Отскочил, хрустнув ветками. Ястреб стиснул зубы, уложил руки на коленях.
— И тебе не совестно?
— Совестно?! А она братьев моих жалела? Когда они в Черте вместе с домами горели!! У нас души-то нет. И вырий нам заказан. Все, что есть — родной дом. И мы его по правде любим, не как вы. Пусть хоть теперь поймет!
Яшка забыл, что надо бояться. Вышел из зарослей весь, уперся лапами в землю, взглядом — в пограничника.
— Мы же плакали, мы же криком кричали, предупреждая о Черте. Что ж она не вмешалась?
— Я слышал вас… однажды. Когда Черта внезапно стронулась. Мы тогда шалашики из еловых лап сделали и хлеб в них положили…
— Нужны нам ваши шалашики!! Думаете, нам из дома в дом охота переезжать? Нужда гонит. А вы нам — угольки из старой печки, веник али валенок… Тьфу! Иные так и умирают вместе с домом. Потому что, любя его, от посмертия отказались. Знаешь же, что мы внешностью с пращуром сродственны. Тем, что дом ставил.
Он утер капнувшую слезу.
