Для меня лично русское богопочитание — земной рай. Этого рая я себя сознательно лишил, став католиком. Очаровывает меня игра Духа Святаго в католической Церкви. Но одно дело лишиться рая — другое отрицаться. К тому же нам, русским католикам, вменяют в строгую обязанность оставаться верными своим, русским преданиям.
Дело не в обрядности, а в том, что участники богослужения вдохновлялись образами тех подвижников, чьими наследниками они являются. У нас с греками общий обряд. Но чаще всего греческое духовенство производит впечатление полной небрежности, полного забвения своих подвижников — результат получается обратный. Поэтому не так уж важно — вводить или не вводить литургию св. Иакова, не в том дело.
Помню, как вовсе не противно, а скорей умилительно мне было сослужить с распутным священником незадолго до того дня, когда он убежал: чувствовались глубокая скорбь и смирение — он был русский. А когда католический распутный священник служит, чуешь больше какое–то казуистическое самооправдание в том, что хоть не положено совершать службу в греховном состоянии, он это все–таки делает. Вообще, обрядность не принимается как молитва. Об этом идут анекдоты. Не без основы: бывает, в смертельной опасности, что люди просят священника, чтоб он перестал читать часы и начал молиться.
Как часто католическое душеполезное чтение для нас не назидательно, а скорей отвратительно, а потому и соблазнительно. Во «Фиоретти» [10], которые вообще нам так дороги, читаешь в главе 44, что степень духовного совершенства — в зависимости от степени страдания, которое праведник испытывает, размышляя о распятии. Тогда именно соображаешь, что путь, который открыл св. Франциск, для нас закрыт. Тут большая опасность для русского, находящегося среди католиков: те обряды, те мысли, которыми питаются католики, сами по себе не плохи, а нам чужды. Неподготовленная душа падает в уныние, в томление и потом в равнодушие. Из рожденных русских, кроме пяти–шести среди нашего католического духовенства, о других лучше не спрашивать: в лучшем случае, они стали неврастениками. Это массовое явление, с которым неблагоразумно было бы не считаться.
На сегодня хватит. Следующий раз напишу о конфронтациях исповеданий.
Сердечно ваш свящ. Всеволод
20 мая 1974 г.
Дорогой Отче!
Очень рад, что Вы высказались ясно и откровенно по вопросу, который сейчас волнует многих христиан. Ведь наше единство и различие — одна из первоочередных проблем, вставших перед нами в эпоху межконфессиональных контактов.
