— Знатная, — кивнул Донал. — Только почему–то у вас тут странно пахнет. Правда, вечер здесь, пожалуй, ни при чём, и погода тоже.
— Тут вы тоже в точку попали, — согласился сапожник. — Но погода всё ж таки при чём, потому что ветерок — вот запах–то сюда и долетает. Это из сыромятни, она тут неподалёку. Кто привык, тому даже нравится. Вы не поверите, сэр, но я сквозь этот запах даже клевер могу учуять. Конечно, кожа не для всех так сладко пахнет, как для меня. Я ж сапожник, куда мне без сыромятни! Но когда сидишь тут целыми днями с утра до вечера, поневоле научишься выискивать маленькие радости да благодарить Господа Бога. А заново узнать старое благословение — это порой даже лучше, чем увидеть новое! Вот взять хоть пару башмаков: коли старые как следует починить, так они будут ещё лучше новых.
— Так–то оно так, — сказал Донал, — только я что–то не пойму, при чём здесь благословение.
— А вот вы представьте себе, сэр, как вы надеваете старые, знакомые башмаки, которые нигде не жмут, нигде не натирают и которые вам так отменно починили, что носить — не сносить! Разве это не то же самое, что заново увидеть давнее благословение, о котором вы раньше и не думали?
С этими словами сапожник на секунду поднял своё маленькое морщинистое лицо. Его весело посверкивающие глаза встретились с глазами бывшего пастуха, и тот увидел в них родственную душу, такую же необычную и чудну`ю. Старый мастер принадлежал к извечному братству тех христиан–философов, которые внешне оторваны друг от друга на годы и неизмеримые расстояния, но внутренне единомысленны и неотделимы от себе подобных. Самобытность в таких людях трудится рука об руку с терпением, свободно и неторопливо совершая своё дело. Во взгляде сапожника Донал увидел созревшую душу, выглядывающую из своего временного жилища и готовую по первому зову кинуться в солнечный свет новой жизни. Несколько мгновений он не шевелясь смотрел на своего нового знакомого мудрыми, прозорливыми глазами. Ему показалось, что они знакомы уже много лет.
Сапожник снова поднял голову и посмотрел на него.
— Вижу, вам тоже нужна моя помощь, — сказал он, добродушно кивая на босые ноги Донала.
— Точно так, — ответил Донал. — Не успел я от дома отойти, как оторвалась подошва, но не возвращаться же? Вот и пришлось топать босиком.
— И вы, должно быть, поблагодарили Господа за давнее, но новое благословение — за то, что вы и родились, и выросли с самыми настоящими подошвами, да ещё и своими, не покупными!
