В армии Степку научили никого не бояться, но одновременно внушили незыблемое правило: на войне слабых противников не бывает! Выходит, к примеру, против тебя старик восьмидесяти лет, божий одуванчик, в котором непонятно как жизнь держится, подумай, чего это он на бой вышел, какие могут быть у него неожиданные козыри. И всегда бейся с ним, как с самым опасным и самым сильным противником.
Поэтому Степан торопиться не стал. Он раскачивался из стороны в сторону, "дергал" противника обманными выпадами, вызывал на ответные движения, рассчитывая "прочитать" уровень его боевой подготовки.
Тот не поддавался. Стоял себе в стойке и ждал действий Морозова…
Степка снова удивился. По логике вещей, противник должен был обделаться от страха уже тогда, когда Степка расправил могучие плечи и шагнул ему навстречу. А тот не только не отступал, но, напротив, явно демонстрировал готовность с Морозовым потягаться.
Тогда Степка применил свой коронный прием: показал, что хочет сделать подсечку и ударить по опорной ноге. По всем законам, соперник должен был среагировать, дернуть корпусом и обязательно хоть немного опустить руки, и вот тут-то Морозов вложился бы в удар, посылая его точно в челюсть. А цену такому удару Степка знал – он "срубал" им в нокаут опытных бойцов в центнер весом.
Но тут Степан неожиданно для себя нарушил важнейшее правило рукопашного боя – то ли от старухиного сонного зелья, то ли ярость застила глаза: он пошел в атаку, не подготовив следующее действие, так как был уверен, что москвич поведется на обман и сделает все, как задумано. А тот на ложный замах не купился, стойку не рассыпал, а только качнул головой, и страшный удар ухнул мимо цели. Сам же Морозов сделал по инерции незапланированный шаг вперед, раскрылся и неожиданно получил мощный встречный удар в переносицу, от которого Степкина голова, крепко державшаяся на короткой и сильной шее, мотнулась назад так, словно неожиданно потеряла всякую связь с телом.
Степан охнул и присел. Он даже припомнить не мог, когда в последний раз пропускал удар такой силы, и начало драки его обескуражило. Но волю не парализовало. Он только снова поразился нежданной прыти приезжего. "Где ж он так махаться научился?! Смотри-ка, еще и в перчатках!…Руку бережет. Значит, готовился, гад!…"
Степан подобрался и прямо с четверенек бросился противнику в ноги, пытаясь многократно опробованным приемом опрокинуть его, чтобы потом оседлать сверху и размолотить кулачищами. Но тот снова играючи ушел от захвата, причем сделал это так, словно куражился над неумелым соперником, а именно легко подпрыгнул и ухватился за балку, вежливо позволив Степану неуклюже пролететь под ним.
