– Особенно меня потрясла история изнасилования и трагической гибели школьницы Оксаны Д., – Березовский стрельнул глазом на Дибаева. – Страшное дело! Тогда вину взяли на себя ваши дружки. А мы нашли свидетелей этой драмы, которые не выступали в суде. И знаете, что они наговорили на видеокамеру? О, Николай Алексеевич, сильное, скажу вам, кино! Тут в папке стенограмма, можете почитать!… Впрочем, зачем? Вы же знаете, как оно было по жизни.
Дибаев слушал, опустив голову. А подняв на долю секунды глаза, натолкнулся на холодный взгляд Березовского.
– Вот вы, господин Дибаев, незнанием истории меня попрекали! Это смотря какой истории! Вашу, как видите, я изучил вдоль и поперек. Прямо скажу, неприглядная она, поскольку вы не только бывший советник президента России, но еще и насильник, а то и убийца!
Борис Рувимович придвинулся к столу и заговорил, наклонив голову к собеседнику так близко, что тот снова непроизвольно поморщился:
– Тут, Николай Алексеевич, целая бочка вонючего дерьма! Спекуляция валютой! Наркота! И еще стукачество!
– Вранье! – не удержался Дибаев.
– Что вы говорите? Здесь, в папочке, доносы ваши подобострастные, вы ребят молодых чекистам сдавали только за то, что они хотели приобщиться к ценностям свободного мира…Подлинники, между прочим.
– Это же…
– Да-да-да! Бумаги генерала Удачника, который так вовремя согласился умереть. Думали, ваш убийца забрал из его сейфа весь компромат? Ан нет! Страховался генерал, часть бумаг держал в другом месте. А из них железно следует, что вы, батенька, очень мерзкий тип! – Березовский захихикал. – Но, представьте, меня совсем не смущает, что у вас руки по локоть…
Он не успел договорить. Дибаев стремительно бросился вперед и ухватил щуплого Березовского за отворот рубашки, с которой посыпались пуговицы.
К ним кинулся официант, но еще раньше с двух сторон подоспели два незаметных посетителя – коренастый мужик, который все это время сидел за барной стойкой и пил кофе, и другой, похожий на индуса, тихо дремавший в углу. Коренастый схватил Дибаева за руки и принялся оттаскивать от Березовского. Второй же вцепился в Бориса Рувимовича, одним движением опрокинул навзничь и приставил к горлу зажатую между пальцами бритву.
– Кончать? – прошипел он.
– Не надо! – выкрикнул Дибаев, пытаясь вырваться из крепких объятий.
– Отпустите, Герберт! – прохрипел коренастому Березовский.
Тот разжал объятья, и Дибаев, воспользовавшись этим, со всего маху двинул противника ногой в живот. Тот отлетел, а Дибаев, тяжело дыша, приказал: – Иди на место, Гани!
