— Здорово, Фил, дружище, как дела? — Он протянул мне руку. — Стив Петерсон, мы познакомились на прошлой вечеринке у Энди.
Я пожал его руку, не сводя глаз с девушки.
— А это Брэнда. Она почему-то рассердилась на Энди. Девушка отвернулась к холодильнику.
— Фил, ты играл просто фантастически! — Стив Петерсон хлопнул меня по плечу, потом стал поглаживать мою ключицу. — Твой перехват был великолепен! Ты мой любимый ресивер, Фил! Билл Гилл и Делма Хадл с тобой не сравнятся!
Я кивнул, глядя в пол.
— Слушай, — продолжал он гладить мою ключицу. — Мне надо успокоить её. — Он полез в карман за бумажником. — Звякни мне, когда будет время. Пообедаем вместе. У меня есть к тебе одно любопытное предложение. — Он сунул мне свою визитную карточку, не глядя, я положил её на стол.
— Ещё увидимся. — Он посмотрел на Брэнду, снова на меня. — Не забудь позвонить. У меня много знакомых девочек, и все высокого класса.
Не ответив на его кивок, я посмотрел в гостиную. Хозяин, Лучший Новичок Профессионального футбола за прошлый год Энди Кроуфорд, стоял, опершись на кованую железную перегородку, отделявшую гостиную от столовой, и оживлённо о чём-то разговаривал с Аланом Клариджем, новым защитником из Техаса. Оба были красивыми здоровенными мужиками ростом за сто девяносто, весом за сто, с мускулатурой культуристов. Они были похожи, их нередко принимали за братьев. Кроуфорд показывал на рубашку Клариджа. Едва лишь Кларидж опустил глаза, Кроуфорд сунул ему в нос палец. Опешив, Кларидж отшатнулся, а Кроуфорд залился хохотом, Кларидж тут же бросился на него, и, сцепившись, они с оглушительным грохотом рухнули на пол, опрокинув кресло и стулья. Кларидж упал на Кроуфорда, так они лежали, тяжело дыша, Кларидж что-то прошептал приятелю, нежно погладил по волосам, обнял, и губы их слились в долгом страстном поцелуе.
— Боже мой, куда я попала! — вскрикнула Брэнда и выбежала в сад.
— Она из Методистского университета, — сказал мне Стив Петерсон.
— Привет, Фил! — воскликнул Энди Кроуфорд, заметив меня. — Рад, что ты зашёл. — Он поднялся с пола, мы пожали друг другу руки.
Кларидж тоже встал и пошёл в спальню Кроуфорда, чтобы сменить разорванную рубашку.
— Фил, старина, — спросил у меня Кроуфорд, — ты с девочкой?
Я отрицательно качнул головой.
— Погоди, я сейчас найду какую-нибудь.
Вечеринка, судя по всему, началась давно, в середине дня, но ещё не достигла апогея. Это была обычная вечеринка — не чета тем, которые мы устраивали по воскресеньям после матчей. За неделю тренировок перед игрой и во время игры накапливается столько страха, боли, усталости, разочарования, отчаяния, злости, ненависти, а вдобавок и допинга, что разрядка необходима, иначе всё это, вместе взятое, может разорвать изнутри. Смешайте допинг, спиртное, марихуану с тем, что накапливается за неделю в стодвадцатипятикилограммовом теле игрока, а затем помножьте всё на двадцать — и вы поймёте, что такое послематчевая вечеринка. Можно ожидать любых сюрпризов. Были у этих вечеринок и дополнительные катализаторы — жёны. Моя вера в развод как единственную здоровую Американскую Традицию укреплялась после каждой вечеринки всё больше, каждый раз я убеждался, что одним из немногих триумфов в моей жизни был развод с женой. Массивные гранёные вазы и пепельницы были любимым оружием жён, рваные кровоточащие раны — результатом ссор. Порой жены объединялись и вместе пытались противостоять безумию наших послематчевых вечеринок. У нас была своя жизнь, свои секреты — раздевалок, тренировочных лагерей, отелей, и никогда наши секреты, наши тайны, как бы мы друг к другу ни относились, не доходили до жён. И у них была своя жизнь: вечерами за игрой в бридж или у телевизора они вырабатывали стратегию и тактику борьбы с мужским шовинизмом — с нами. Подобно большинству женщин, наши жёны мечтали не о безумных пьяных оргиях, которые устраивали мы, а о светских балах, известных им по книгам и фильмам.
