Плохой файл | страница 9

Но они старались всё равно. Из последних сил старались. Иногда Дир брал с собой пару старых, ещё с тех времён, друганов, немногих уцелевших, и бродил по улицам, где власть уже поставила фонари… По улицам ныне светлым, но всё таким же опасным. Дир был вожаком остатков стаи. Он боялся. Он вообще много и часто боялся. Постоянно боялся за друзей и близких. В этом и была его сила.

И не соврал тогда Скорп... Дира мучали кошмары. Он видел свои руки, испачканные кровью. Часто. Очень часто. И нередко Дир видел тени ушедших друзей в случайных прохожих. Дир слушал. Он не хотел даже мысли допустить, что больше не в силах слышать Город. Дир слушал. Он знал. Город однажды позовёт снова. Как тогда. Так же громко. И всё повторится. А когда настанет его, Дира, время покинуть эти земли навсегда... Найдутся другие дети. Новые игрушки в холодных руках Города...

Ольга Кошелева

Я проснулась от яркого солнечного света и, постаравшись спрятаться от назойливых лучей, прикрыла глаза ладонью.

Голова гудела, как улей, но, слава Богу, не болела. Странно. А я ведь даже не помню, как добралась домой.

Я повернула голову на бок, и мое сердце ошарашено подпрыгнуло в груди.

Рядом со мной, обхватив подушку руками, мирно спал вчерашний знакомый.

Я резко села, от чего все вокруг поплыло.

О черт!!!

Я что? Я… Не может этого быть!

Я, наконец, огляделась.

Нет, я не была дома.

Светлая просторная спальня, вся в постельных тонах с некоторыми вставками серебра и голубых оттенков, занавески из органзы небесного цвета, спокойно путешествующие по комнате из-за открытого балкона, огромный платяной шкаф с открытой дверцей, в котором я увидела множество мужских костюмов и рубашек, отглаженных и аккуратно висящих по цветам, и мое отражение в огромном зеркале в серебряной раме – испуганное, но такое, не побоюсь этого слова, сексуальное. Грудь прикрывала почти прозрачная простыня, обрисовывая силуэт моего тела, волосы растрепались и запутались в лирическом хаосе, губы припухли от поцелуев, а глаза… глаза сияли, как у ребенка в рождественскую ночь.

Неужели я это сделала?

Я осторожно стала сползать с постели, но она была настолько мягкая, что каждое мое движение моментально отдавалось на другой половине, и мой знакомый пошевелился во сне, скинув с себя часть простыни.

Я затаила дыхание, не в силах оторвать глаз от его прекрасного тела. Широкая грудь спокойно вздымалась во сне, рельефные мышцы живота напрягались от каждого вдоха, ниже… Посмотрев ниже, я вспыхнула до кончиков волос и улыбнулась, как кошка… Неужели все это принадлежало сегодня мне?