Палуба корабля населялась странными зелеными персонажами, их движения были какими-то механическими. Фигурки сновали среди деревьев.
В полутьме леса их вид вызывал тревогу, но Зигрид все еще считала, что растительные создания не являются по-настоящему живыми. «Это фотоальбомы, — продолжала она упорно думать. — Каждый сосуд — трехмерный альбом-воспоминание».
Вероятно, во время большой катастрофы жители Алмоа решили сохранить на своих ковчегах-садах свидетельства об их цивилизации. Используя науку о растительной скульптуре, они заполнили урны семенами, представляющими различные ремесла, виды искусств, технику планеты Алмоа.
«Таким образом они надеялись общаться с теми, кто найдет корабли-сады, — размышляла Зигрид. — Представителям любой цивилизации известно, что семечко надо посадить в землю, чтобы из него что-то выросло. Что ж, они не ошиблись. Сейчас мы видим прощальный жест исчезнувшей цивилизации».
Зеленоватые фигурки в кустах становились все крупнее. Некоторые танцевали, другие повторяли движения, которые Зигрид не смогла бы объяснить.
— Надо беречь снаряды, — прошептал Давид натянутым голосом. — Не стреляйте, пока они не подойдут к храму.
— Они не подойдут, — вздохнула Зигрид. — Они проросли корнями в землю там, где упало зернышко. Повторяю тебе: это живые воспоминания, и ничего больше.
— Замолчи! — шикнул на нее Аллоран. — Ты уже наделала достаточно глупостей!
В течение часа они ждали атаки гномов, но напрасно. Загадочные создания двигались в подлеске, не обращая на троицу никакого внимания.
— Наверняка дожидаются наступления ночи, — решил Давид. — Как раз вырастут до нужного размера и в темноте бросятся на нас.
— Нужно будет разрубить их на кусочки, — подал голос Гюс.
— Их слишком много, мы растратим все наши боеприпасы, — возразил Давид. — А мы еще должны исследовать два других ковчега. Нет, лучше уйти отсюда прямо сейчас. Подложим сюда столько взрывчатки, сколько нужно, чтобы отправить чертов баркас на дно океана.
Трое друзей покинули храм. Гюс и Давид продвигались с ружьями наперевес, держа палец на спусковом крючке. Зигрид завершала шествие, уверенная, что их меры предосторожности просто нелепы.
Ее удивляло изящество живых воспоминаний, теперь ставших одного с ней роста. Их красивые зеленые лица, казалось, выражали ностальгию. Когда на них падал свет, из-за прозрачности их «кожи» было видно, как растительные соки текут по каналам, словно таинственная кровь, приходящая из земных глубин.
