Дата показалась невероятной. Неужели прошло 45 лет? Ну а память тут же услужливо представила мне скромную рабочую комнату на шестом этаже дома 2 по улице Дзержинского, окно, выходящее во двор, старенький диванчик, где мы спали в ночные часы, сидевшего напротив меня славного Алешу Горбенко[4], которого, к великому сожалению, уже нет в живых, и все то, что окружало нас и чем мы жили в те, теперь уже далекие годы...
Я был тогда оперативным уполномоченным центрального аппарата контрразведки и работал в подразделении, занимавшемся использованием захваченных вражеских агентов, снабженных рациями. Суть моей работы состояла в том, чтобы организовать мероприятия, которые должны были создать у противника видимость активной деятельности его агентуры в то время, когда фактически она находилась в руках советской контрразведки и работала под нашим контролем. Естественно, что мы широко практиковали передачу противнику военной дезинформации. Она разрабатывалась по указаниям Генерального штаба и штабов фронтов Красной Армии в соответствии с их стратегическими и тактическими планами. Каждая радиограмма, предназначавшаяся для передачи противнику, обязательно санкционировалась руководством Генерального штаба, с которым чекисты поддерживали тесный контакт на протяжении всей Великой Отечественной войны.
По роду работы сотрудникам контрразведки нередко приходилось выезжать в командировки на фронт. Такой командировкой был и наш визит к командующему Западным фронтом генералу армии Георгию Константиновичу Жукову.
Все началось 9 апреля 1942 года в первой половине дня.
— Ты куда пропал? — набросился на меня Алексей, как только я переступил порог кабинета. — Разыскиваю уже пять минут, все телефоны оборвал...
— Забегал в «Стрелу», хотел отоварить карточки. Позарез нужна банка сгущенки, хочу послать в Свердловск своим, может, дойдет ко дню рождения дочки. А что, собственно, случилось?
— Звонила Рая, просила, чтобы ты срочно зашел к ПП.
Так для краткости мы называли между собой начальника отдела центрального аппарата контрразведки майора госбезопасности Петра Петровича Тимова.
В кабинете у Тимова находились два неизвестных мне сотрудника: один — майор госбезопасности с ромбом в петлицах, другой — лейтенант госбезопасности со шпалой. Первый оказался руководящим работником Управления особых отделов НКВД СССР Горновым, а второй — следователем этого управления Мозовым.
Когда я, пожав руки гостям, сел, Тимов сказал:
