произвести впечатление простодушного и бесхитростного человека.
Иными словами, кошка, очевидно, решила прикинуться мышкой.
Между двумя витринами с девушками, озаренными красным светом, обнаружилась дверь. Древерхавен вставил ключ в замок, повернул, они вошли и поднялись по лестнице с красным ковровым покрытием. Древерхавен занимал два верхних этажа; помещения были прекрасно обставлены, однако обжитыми не выглядели. В той комнате, куда они вошли, мощность лампочек была небольшой, но и при этом они горели вполсилы, тускло освещая мягкие ковры. Фасадные окна выходили на восток. Тяжелых штор на них не было. В задней части окна отсутствовали вовсе. Оценив размеры комнаты, Сетракян понял, что помещение слишком узко для такого здания. Он тут же вспомнил, что подобные же подозрения родились у него при посещении дома Древерхавена возле Треблинки, — эти подозрения строились еще и на бродивших в лагере слухах о секретной «смотровой комнате» в доме врача — иначе говоря, потайной операционной.
Древерхавен прошел к освещенному столику и пристроил там свою трость. На фарфоровом подносе лежали бумаги, в которых Сетракян узнал то, что он раньше передал брокеру: документы, устанавливающие подлинность происхождения «Люмена», в том числе те, которые правдоподоб-нейшим образом подтверждали связь между продаваемой книгой и марсельским аукционом 1911 года, — все это были очень дорогие подделки.
Древерхавен снял цилиндр и расположил его на столике, однако к Сетракяну так и не повернулся.
— Могу ли я заинтересовать тебя аперитивом? — спросил он.
— К сожалению, нет, — ответил Сетракян, расщелкнув две застежки своей дорожной сумки; однако верхний клапан остался закрытым. — Путешествия плохо влияют на мою пищеварительную систему.
— А-а, понятно. Лично у меня желудок бронированный.
— Пожалуйста, не отказывайте себе из-за меня.
Во мраке комнаты Древерхавен медленно повернулся.
— Не могу, месье Пирк. — Сетракян отметил этот переход с «Пирка» на «месье Пирка». — Я взял себе за правило никогда не пить в одиночестве.
Сетракян был ошеломлен, хотя и постарался скрыть это. Вместо потрепанного временем стригоя, которого он ожидал увидеть, перед ним стоял дородный Древерхавен, выглядящий точно так же, как и десятилетия назад. Те же самые хрустально-ледяные глаза. Черные как вороново крыло волосы зачесаны назад и ниспадают на шею. Сетракян почувствовал во рту мучительно резкий кислый привкус, но оснований для страха все же не было: Древерхавен не узнал его тогда возле пылающей ямы, и уж наверняка он не узнает его сейчас, почти тридцать лет спустя.
