В конце статьи был указан номер горячей линии, который, несомненно, прослушивался в командном центре, где стоял магнитофон и находилась опергруппа. Куинси подумал, что все это слишком очевидно. У него были свои соображения насчет того, по какому телефону скорее всего позвонит Эн-Эс, — это явно будет не контролируемая полицией горячая линия.
— Значит, похититель выйдет на связь, — сказала Кимберли, — и какой-нибудь эксперт вступит с ним в переговоры.
— Я думаю, в переговоры с ним вступит Кинкейд. Впрочем, не знаю, можно ли назвать сержанта экспертом.
— Но и дураком ты его тоже не считаешь.
— Пожалуй, я признаю, он чуточку умнее дурака.
— А вы сдаете позиции, — пробормотал Мак, поглощенный огромным куском жареного цыпленка.
Кимберли, наоборот, следовала примеру отца. Ее салат с тунцом остался почти нетронутым, так же как и его суп.
— Какова их стратегия? — спросила Кимберли.
— Кинкейд не счел нужным посвящать меня в детали, но, думаю, они собираются действовать стандартным образом — тянуть время, чтобы полиция могла узнать побольше. Если все пойдет по плану, Рэйни найдут прежде, чем дело дойдет до выкупа.
— Некоторые ограничения, согласно новому законодательству. — Мак доел цыпленка и отставил тарелку. — Мило, но сработает лишь в том случае, если парень — идиот.
— Кинкейд уверен, что похититель — человек с низким уровнем образования. Деревенщина, если угодно.
Мак хмыкнул.
— А вы как думаете?
— Эн-Эс говорит просто, но разумно. Записки, пусть даже и короткие, написаны грамотно и довольно внятно. Методы у этого типа грубые, но очень эффективные.
— Простота вовсе не обязательно подразумевает глупость, — подсказала Кимберли.
— Вот именно.
— Ну, у парня наверняка был какой-то козырь на руках, если он сумел похитить такую женщину, как Рэйни. Не могу представить, чтобы она поддалась на хитрость или сдалась без сопротивления.
Куинси ничего не сказал. Наступило молчание, и он снова вспомнил месяцы ссор, ругани и нервотрепки. Он никогда не говорил об этом Кимберли — не хотел вторгаться в частную жизнь Рэйни. А может, не желал признаваться, что его второй брак оказался неудачным, — никому, даже собственной дочери.
Кимберли и Мак обменялись взглядами. Куинси заметил это, но не произнес ни слова.
— Она правда поехала в бар? — мягко спросила Кимберли.
— Не знаю. Ее последние действия пока неизвестны.
— Папа, ты должен знать.
— Ты думаешь, я был дома?
— Папа… — Кимберли потянулась через стол и сжала ему руку, потом посмотрела на Мака.
